Алексей Полевой - Драконодав [litres самиздат]

– Какая поучительная история, – кивнул аббат, бывший на ужине, – истинная вера святого отца остановила одержимых бесом, это ли не чудо?

– Увы, святой отец, чудо здесь в настаивании вина на дурмане, – улыбнулся я, – тут главное как говорил старик Юдон, постоянно пивший такое вино не переложить семян дурмана, а то видения приключатся одно ужаснее другого. Он как-то дал мне немного своего вина попробовать, я летал всю ночь вместе с птицами, а псари рассказывали я голым валялся в луже, пока не оттащили в конюшню. Юдон как-то однажды с дикими воплями пронёсся мимо нас и упал в реку, да потонул до смерти, видать многовато сыпанул дурмана.

– Я тоже думаю идальго волшебной травы насыпал в вино, – кивнул Гонсало, – потом запасы кончились, народу-то много прибилось, видения и прекратились.

– И всё же приятнее считать это чудом, – улыбнулся аббат, – в мире столько серого и унылого, что чудеса нам нужны, но вы правы, крестьянские мальчишки бывает едят семена дурмана, некоторые слепнут, многие получают тяжелейшие отравления, каждое лето в больницу при аббатстве таких привозят, насмотрелись. А идальго или его слуга видимо опытные были дуроманы, но собрав отряд наверняка качественную отраву не могли делать в нужном количестве, вот и рассыпался поход «сатанинской армии».

– Но согласитесь было бы весьма смешно, – улыбнулся я, – если бы идальго взял столицу со своими одурманенными соратниками.

Но, хорошего понемножку – войной собрался герцог Этьенский. Если бы на его светлость – лично на меня. Королю жаловаться бесполезно – герцог человек большой, он королевству может войну объявить, станет король обращать внимание на стычку родственника с каким-то бароном? Его светлость тоже сделал вид, что его война не касается, отписал, что затравили гигантского оленя, будет сильно занят ближайшие месяцы. С другой стороны, видимо пришло время проверить ребят Гонсало и оружие старины Лорентина. Спешно возвели вокруг города земельный вал, укреплённый бревенчатыми раскатами, благо город и замок находились на широком мысу, вдававшемся в речку с крутыми берегами, поэтому стена была короткая, откопали ров. Лорентин сверялся с новенькими книгами по фортификации, привезёнными из Флоренции, сделали как было нарисовано точь-в-точь. Поставили две бомбарды поменьше, да кулеврин натыкали все что были – две дюжины. У Гонсало была почти сотня наёмников с аркебузами, полсотни арбалетчиков. Лорентин как раз обучал подмастерий обращению с бомбардами – им к лету отправляться в столицу, заступать пушкарями в королевскую артиллерию. У меня была дюжина рыцарей, полностью вооружённых за мой счёт, три рыцаря с собственным вооружением и три дюжины хорошо вооружённой челяди, не считая слуг. Герцог Этьенский наверняка приведёт десяток полувооружённых отрядов, будут полдюжины знатных рыцарей, без артиллерии, может с десяток требуше. Наёмников, конечно, приведёт, так начнётся пальба – разбегутся.

Была ранняя весна, поэтому земли стояли пустыми. Население уехало, или спряталось в городке, я распорядился сделать дополнительные запасы зерна. Впрочем, война-войной, а торговля не останавливалась. Корабли прибывали на пристань, только кроме людей шерифа, теперь дежурили и ребята Гонсало. Но было тихо, герцог сказывали торговцы по дороге останавливался у друзей, охотился, ехал пышно, с шёлковыми шатрами и пышными перинами, жонглёрами, обозом маркитанток. Всё это великолепие подбиралось к городу настолько медленно, что все заждались войны. И вот, наконец, звонили полдень, наши разъезды увидели противника: длинная беспорядочная колонна рыцарского войска, растянувшаяся на многие лье. Как сказал хмурый ветеран из рейтар, имея сотню арбалетчиков, можно было перебить войско в лесу. Показавшиеся передовые отряды храбро гарцевали перед валом, выкрикивая всяческие ругательства, пока одного рыцаря не подстрелили арбалетчики, двое ускакали с небольшими ранами. Так началась наша с герцогом война.

Боевые действия начинались ранним утром и заканчивались затемно. В чём они выражались? Рыцарский лагерь долго просыпался после вчерашней пьянки – людям герцога пришлось по душе местное вино, а главное цены. К ним в лагерь с окрестных хуторов катились возы с припасами, лесничие продавали дичь, мясники привозили забитых свиней. В город они привозили даже поменьше – рыцари умели и любили поесть. Из города везли в лагерь рыцарей полюбившиеся вино, реже оружие и прочие припасы, благо лагерь стоял давно, многие поизносились. Кому требовалась ткань на одежду, кому одежда или башмаки, лучники покупали запасную тетиву, конники отдавали в починку сёдла. Война с рыцарями она такая – любят господа вкусно поесть, сладко поспать на перинах, девки румяные, чтобы под рукой были. А война? Город из осады никуда не денется. Иногда герцог проезжал вдоль стен и выкрикивал ругательства, но чаще сидел в кресле и читал книгу, изредка грозя кулаком осаждённому городу.

Изредка устраивали вялую перестрелку лучники, однако больше лежали с больным брюхом. Лагерь быстро превратил окрестности в огромный туалет и прачечную. Весь город стирался в реке, туда же красильня спускала всяческие отходы, а рыцарский лагерь стоял ниже по течению. К исходу третьей недели осады, понятное дело пившие воду слуги полегли с животами, только наёмники побогаче – питавшиеся пивным супом и сами рыцари, в рот ничего слабее вина не бравшие чувствовали себя сносно. Даже лошади нажрались немного подгнившего овса, от вороватых торговцев, сбывших его за бесценок и многие околели. Лагерь представлял собой поминутно скидывающих портки наёмников, слабившихся прямо в проходах между палатками. Их могли гонять командиры, а могли пристроиться рядом, страдая животом неимоверно. Из города я отправлял в лагерь хорошего лекаря, герцогский цирюльник умел только зубы удалять, да кровь пускать. Надо сказать, лекарь делал хорошие деньги во вражеском лагере, благо недостатка в пациентах не было. Герцогские войска были весьма зажиточными, с другой стороны, как любое рыцарское войско своевольное, неопрятное и быстро приходящее в полную небоеготовность при длительных осадах. Хорошо, упаси Святая Клотильда, чумы или холеры не приключалось давно в наших краях. Мы с его светлостью, когда воевать ездили завсегда слушали нашего учёного лекаря, вытащившего его светлость с того света не раз: нижнюю одёжу как положено рыцарям стирать еженедельно, самому мыться в реке, а то и ванну принять не лишнее, воду не пить или вином разбавлять, а лучше и похлёбки в походе на пиве готовить. Стричься коротко, блох в поддоспешнике не разводить, бороду носить короткую или вовсе брить, маркитанток полковых не пользовать, ноги держать в тепле, а чресла гульфиком прикрывать, от холода или удара какого. Гульфик вообще способная вещица – и достоинства подчеркнёт и монету хранить завсегда там сподручно. Поэтому у его светлости в походе войска аки мухи не помирали, всегда свежие были, есть чему поучиться, италийские книги про войну вообще толково пишут – выполняй только и победишь и живой останешься и с добычей. У герцога Этьенского видать с книгами италийскими было туго – вся армия к вечеру находилась в состоянии деревенского пьяницы.