Алексей Полевой - Драконодав [litres самиздат]

– Ну, поглядите на этих вояк, – ткнул пальцем Гонсало в мочившихся, еле стоявших на ногах осаждавших, держащихся друг за друга, – дозволте ночью сделать вылазку, я половину лагеря с дюжиной бойцов перережу, пока хватятся, а потом спохватившихся гранатами закидаю.

– Давай подождём, – зевнул я, глядя как вояки зигзагами идут к лагерю, прикладываясь к мехам и подбирая упавших, – может им надоест или вовсе перемрут от поноса.

– Тогда надо запретить им вино продавать и хорошую еду, – вздохнул Гонсало, – они питаются лучше горожан, многие уже ворчат, что лучшая рыба и мясо уходят рыцарям, конечно, всего хватает и прибыль немалая, но захотел дичи, а лесники говорят всё на корню рыцари скупили.

– Будет недовольство в городе, сигнализируй, – кивнул я, – а пока будем играть в эту странную игру.

– С перебежчиками что делать? – спросил Гонсало, – есть даже два рыцаря, средней руки, а больше стрелки, да пикинёры.

– Если годные, записывай в отряд, только смотри, чтобы к пороховым погребам и пушкам касательства не имели, – сказал я, – мало ли, удумают.

– Пушкари живут отдельно, пороха в их ведении, – покачал головой Гонсало, – эти-то пушкарей не жалуют, видал только одного, он с бомбардой возился.

В принципе жизни города присутствие герцогской осады практически не мешало, герцог вешал мародёров, поэтому окрестные хутора жили в относительном спокойствии, разбойники и волки им досаждали намного больше, чем герцогские войска. Опять же дракон приключился – герцог весьма доблестно убил тварюку, изящным копейным ударом. Дракон повадился таскать у наёмников овец – хороших овец, купленных за полновесное серебро. Чудище пытались забороть рыцари попроще, однако дракон уже был весьма взрослый, хоть красный, но огнедышащий, поэтому рыцарей в войске поубавилось. Герцог, узнав о потерях, весьма, надо сказать играя на собравшуюся публику, убил дракона точным ударом копья в сердце, как положено забарывать драконов. Видать, правда, опыта его слугам не доставало, шкуру они загубили, скелет тоже растащили собаки, в итоге подгнившую, неправильно высушенную шкуру пришлось выкинуть.

Герцог начал писать мне письма. Содержание было следующее: «От блистательного герцога Этьенского, графа де Косентайна, барона де Поншато и прочая и прочая недостойному крестьянскому выскочке, что именует себя Годфрид из Саржа. Мы, милостию божей предлагаем почётную сдачу» и дальше по тексту. Я отвечал в тон: «Барон Годфрид Саржский, славный победой в честном поединке над герцогом Этьенским требует закончить бесполезную осаду…». Письма вручались в обстановки большой торжественности, зачитывались на площади и в лагере, если бы в письма включались поступавшие от слушателей советы – письма можно было бы издавать как сборник похабщины и площадной ругани. В переписке с герцогом было что-то забавное, обе стороны находили занятие приятным.

Осада затягивалась, весна подходила к концу, начинался посев, а поля даже вспаханы не были. Было принято решение, сделать вылазку и сбить войска герцога, чтобы снять осаду. Маркитантки, работающие на два лагеря, что всегда очень выгодно, донесли, что герцог ждёт отряд швейцарских наёмников, чтобы завершить осаду мощным штурмом. Отряд действительно подошёл, впрочем, вместо прославленных дорогих швейцарских наёмников, это скорее был ландскнехтский сброд, вооружённый вместо аркебуз, пик и алебард чем попало. Войска герцога, однако, стали готовиться к осаде, смастерили штурмовые лестницы, сделали таран, привели в боеготовность требуше и даже запустили в город несколько камней, убив свинью. Свинью вместо похорон бросили в котёл, надо сказать похлёбка вышла очень вкусной, заодно приготовились к отражению штурма.

Штурм начался ранним утром, отчего вечером герцогские войска выпили три бочки вина, вместо обычных шести. Отряды строились до полудня, мы успели даже пообедать, после чего начался вялый штурм. Сперва прогарцевали рыцари, потрясая копьями, дальше пошли штурмовые отряды с лестницами. Штурмующих расстреливали из аркебуз и арбалетов массированными залпами, вскоре колонны стали прикрываться щитами из брёвен, однако кулеврины пробивали такие щиты навылет. Осаждающие пытались преодолеть расстояние до стен бегом, однако плотный огонь аркебузиров заставил их, бросив лестницы бежать. Герцог, увидев позорное отступление войск, схватив знамя, кинулся на коне к самым воротам, криками заставляя войска атаковать. Лорентин, пришедший поглядеть штурм, зарядил одну бомбарду и выстрелил по герцогу с его рыцарями. Ядро просто снесло рыцарей и коней, размазав их о спешащую штурмовую колонну, вторая бомбарда ударила в лагерь, там имелась небольшая пушка, герцог её использовать не хотел или не умел. Ядро попало в возок, где хранился небольшой запас герцогского пороха, что привело к оглушительному взрыву, половина обоза разбежалась в ужасе. Наёмники бросились на укрепления, но попали под плотный огонь, большинство осталось лежать недвижимо, калибр аркебуз Лорентина шансов, даже в хорошем доспехе не оставлял. Мы сделали вылазку, захватив лагерь с полуразбитыми войсками, наёмники либо сдавались, либо седлали коней и бежали без оглядки. Среди убитых и раненых, нашёлся полуоглушённый и придавленный конём герцог, заодно в мои руки попала его довольно обильная казна и много всего. Мои ребята остались довольны трофеями и лёгкой победой, город бил в колокола, рыночная площадь была заполнена празднующими людьми.

Герцога отправили в замок отлёживаться, не разбежавшуюся часть его войска Гонсало уже записал в отряд. Собрали оружие, всяческие припасы, возы, от войска всегда остаётся много чего. Забрали некоторые палатки, остальное бросили жителям города, они быстро растащили лагерь на брёвна и доски. К вечеру про осаду напоминало только несколько ям, да кресты убитых при штурме, их похоронили дальше от города, местное кладбище уже с трудом выдерживало разросшееся население. В городе происходили гуляния, отмечали победу, вперемешку горожане, наёмники, включая осаждавших. Перебегать к новому хозяину для наёмника было привычно, целые маршалы и герцоги меняли армии по сезону. Часто можно было видеть испанцев на французской службе, французов на английской, немцев в любой армии. Чаще всего у таких ловкачей складывалась великолепная карьера, если дома их держали в чёрном теле, то поменяв герб, перебежчик становился генералом или даже маршалом, заканчивал свои дни в богатстве и почёте. Конечно у рядового пехотинца аппетиты поменьше, но бывало из наёмников выходили кондотьеры, собирающие свои отряды, некоторые становились даже рыцарями, единицы, конечно. Поэтому, пока знамя с драконом удачливо – наёмники будут собираться под ним.