Алексей Полевой - Драконодав [litres самиздат]

– Да, ты убийственно честен, Годфрид, хоть голову отрубай, – улыбнулся Аделард, – за последний год, мне кажется, я прожил целую жизнь, раньше я жаждал королевский трон, власть, преклонение, а теперь, неожиданно я стану королём и испытываю только огромную тревогу как я буду отбиваться от англичан и других врагов, где взять деньги с пустой казной на армию и жизнь королевства, как сделать королевство таким же, как твой Сарж, где все радостные, сытые и глядящие в завтрашний день с уверенностью, что будет работа и если война – господин защитит.

– Позволено ли будет дать совет, как другу, ваше величество, – слегка поклонился Гонсало, – все в этом мире делается маленькими шагами, ибо путь в тысячу лье начинается с первого шага. Годфрид не просто счастливец: он много и усердно тренировался с мечом и даже копьём, воевал вместе с герцогом даже в Испании и Италии, изучал латынь, читал книги, что немыслимо для крестьянского паренька. Он не боялся, или боялся, но страх превозмогал, а достались ему рыцарские шпоры – стоял как сказано бесстрашно, не как сделает большинство рыцарей – сбегут или договорятся о почётной сдаче и выкупе. А получив Сарж, он не предался пьянству, чревоугодию, похоти и удовольствиям – он тяжко трудился, давая работу всем желающим, глядя учёные книги и слушая советы мудрецов и учёных мужей, при этом уважая порядки и местную знать, чем заслужил любовь народа и священников, а затем подвигами и двора. Вашему величеству предстоит та же задача: для монархов вы лишь побочная ветвь, для простолюдинов неизвестный крупными подвигами рыцарь, может кто вспомнит турнирные победы. Для двора нынешнего короля вы «новая метла», все станут бояться потерять свои места, наверняка будут интриговать. Для англичан – новый игрок, они будут осторожничать, вспоминая ваши былые победы и ожидая войны. Поэтому тяжким трудом вам удастся завоевать сердца вельмож и простых людей, если они почувствуют как развивается торговля, искусства, науки, в стране царит достаток и порядок, суды справедливы, бароны не топчут вспаханные крестьянские земли, враги повержены, а король мудр и скромен. Тогда, в отличие от других, вы войдёте в историю с прозвищем Мудрый, а не Лысый, Длинный Ляжки или Косматый. Я уже наговорил на четвертование или только на повешенье?

– На заключение в темницу определённо, – улыбнулся Аделард, – достало бы мне ума выполнить сие.

– Окружите себя мудрыми советниками, – сказал Сен-Поль, – есть учёные мужи среди епископов, кардинал нынешний весьма учёный муж италийских кровей, наверняка университет посетят многомудрые философы, в ратном деле вам учиться нечему, а королевское хозяйство мало отличается от герцогства, ваш управляющий замком Тараскона явил чудо не меньшее, чем Годфрид в Сарже – земли из захолустных стали приносить по двести тысяч ливров в год, это сравнимо со всей королевской казной. Причём это не отбирание последнего куска у крестьян, я сам бывал в тамошних землях – таких упитанных и довольных крестьян я никогда не видал.

– Не знаю, как отнесутся дворяне к таким нововведениям, – сказал Аделард, вздохнув, – они считают, что право забирать у крестьян последнее – их святое право, дарованное Богом и королём – помазанником божьим, а их дело охотится и пьянствовать, иногда оказывая любезность королю, выставляя отряды на войну. Неугодных королей постоянно убивают кинжалами или травят вином на пирах.

– У Папы гвардия из швейцарцев, вам Бог послал не менее верных шотландцев, – сказал Гонсало, – стреляют из луков они намного хуже английских лучников, но аркебузы освоят скоро, в стране они никого не знают, подкупить их сложно, языком мало кто владеет, поэтому будут преданы только вам. Будут охранять во дворце и сопровождать конными в походах.

– Мысль недурна, гвардия из иностранцев, – кивнул Аделард, – с управляющим тоже подумаем, он незнатного происхождения, но сделаю его советником какого-нибудь старенького герцога и будут слушать. Вот послушал вас и успокоился, зачем ещё нужны друзья?

– Давайте лучше собираться, – сказал Сен-Поль, – дороги неспокойные, до Реймса три дня пути, коронация тоже дело непростое, то елей выдохнется, то архиепископа Господь приберёт, то корона закатится в дальний угол.

– Старый циник, – хохотнул Аделард, – в дорогу.

На пути в Реймс встречались многочисленные отряды наёмников, быстро подбираемые Гонсало по сходной цене для войска Сен-Поля. К исходу третьего дня, все по дороге знали, что в Реймсе собирается большое войско нового короля. Император со своими гонцами разослал известие о коронации герцога Этьенского, как единственного оставшегося претендента на корону после славной и героической гибели предыдущего короля. К Реймсу стекались желающие поскорее устроиться при новом дворе герцоги и бароны, а также всякие проходимцы и искатели приключений.

Город возник на исходе третьего дня, он был окружён подновлёнными серого камня, однако невысокими городскими стенами, непригодными к сдерживанию обстрела ядрами. Даже катящиеся за нашим отрядом пушки, могли вынести городские ворота, конечно город нуждался в защите. Хотя Реймс был знаменит лишь величественным и красивым собором, где издревле короновали монархов, а так город, как город, каких много, ни знаменитых мануфактур, ни великой истории, хотя основали селение ещё римляне. Нового монарха встречали спешно собравшиеся вельможи, городской совет, побитый молью архиепископ и разношёрстная толпа купцов и рыцарей. Все, услыхав новость, спешно прибыли из окрестных замков и городков, чтобы успеть первыми быть представленными новому королю. Шла довольно нервозная суета, конечно вся королевская свита остановилась во дворце То, примыкающему к собору. Здесь по традиции короли жили и облачались перед коронацией. Надо сказать, дворец был запущен, по стенам прыгали блохи, про запахи говорить не стоили. На ужин устроились во дворе, при свете факелов, благо погода была отличная, только утром немного поморосил дождь.

– Столько лести, – усмехнулся Аделард, – все спешат поклониться и выказать верноподданнические настроения.

– То ли ещё будет после коронации, – хмыкнул Сен-Поль, – если назначить время для целования задницы будущего короля, то боюсь, передерутся за первые места.

– Это-то меня и беспокоит, – нахмурился Аделард, – искренности никакой, меня едва замечали раньше, выиграй я войну или турнир, а теперь надменные месяцем ранее вельможи пресмыкаются, стараясь сохранить свои посты.

– Увы, – вздохнул Сен-Поль, – такова природа человека, а мудрость короля быть выше, не думая, что это награда, власть – тяжкое бремя.

– А разве вы, коннетабль, – сказал Аделард, – не испытываете удовольствие от власти над армией, жизнями солдат, не получаете наслаждение от выполнения ими приказов, ваша гордость не удовлетворена вашими многочисленными победами?