Елена Хаецкая - Прозаические лэ [сборник litres]

– Должно быть, шрам у него на горле разошелся, вот голова и отвалилась, – сказал себе Юхан. – Да и меч вовсе не светился.

Действительно, напившись крови, солнечный луч погас. Юхан обернул его плащом и унес в королевский чертог.

Он не стал рассказывать о встрече со скрюченным старичком и о чудесном мече ни отцу, ни матери, ни кому-то из дружинников, даже полувеликану, с которым был близок. И братьям показывать меч не захотел; Юхану нравилось владеть этой тайной единолично. Он предвкушал тот день, когда во время состязаний отец выйдет против матери. Хрольв никогда не поддавался Настасье Ивановне, но и Настасья Ивановна его не щадила. С годами Хрольв отяжелел и все реже удавалось ему одерживать верх над королем.

Наконец настал праздник, и все дружинники вышли на поле, перебрасываясь шутками и заключая сделки, пытаясь заранее определить – кто выйдет победителем.

Перед состязанием Юхан отозвал в сторону отца и вручил ему меч. Он объяснил, что получил его в подарок от старого воина, которому непременно хотелось сделать королевскому сыну что-то хорошее на память о былых временах.

– Так это его меч? – спросил Хрольв Пешеход, смыкая пальцы на рукояти. Глянулся ему меч, в котором, как в зеркале, отражалась вся его жизнь, ясная и простая.

– Он так сказал.

– Что ж, – Хрольв обнял сына, – сегодня попробуем, каков он в деле.

Они с Настасьей Ивановной были всегда так искусны, что за все минувшие годы ни разу даже не оцарапали друг друга в состязаниях, а побеждал тот, кому удавалось обезоружить противника.

Вот вышел Хрольв против Настасьи Ивановны.

Тут вспыхнул меч в руке Хрольва солнечным лучом и захотел крови. Хрольв никогда не видел этого меча, потому и не признал его; но Настасья Ивановна видывала его не раз и сразу же поняла, что дело плохо. Она хотела было крикнуть Хрольву, чтобы тот придержал руку, но не успела, и солнечный луч вошел прямо ей под горло.

Настасья Ивановна упала на колени и взялась за меч обеими руками, чтобы напоить его и успокоить. Но меч изголодался за долгие годы, и всей крови короля Гардарики ему не хватило для того, чтобы насытиться.

Хрольв рухнул рядом с Настасьей Ивановной и обхватил ее за плечи.

– Добрая, – прошептал он ей на ухо, – добрая моя стряпуха.

С этим он вырвал меч из ее груди и вонзил в себя.

– Ешь досыта, – сказал он мечу. – Насыщайся, ненасытная утроба.

Настасья Ивановна потянулась к Хрольву руками и улыбнулась. А Хрольв Пешеход прижал ее к себе покрепче и вместе с нею покатился под обрыв – в реку Волхов.

Волхов видел, что случилось, и угадывал, что сейчас произойдет, поэтому разволновался, начал биться о берег, закричал, потемнел, и синева хлынула на зеленую траву. Юхан же смотрел, как отец и мать и меч между ними исчезают в воде, и ясно звучали в его ушах слова старичка: «Смотри и запоминай, и не забывай во всю твою жизнь».

Настасья Ивановна и Хрольв Пешеход так и остались в реке, не закончив своего состязания.

И когда дело идет к тому, что вот-вот одержит верх Настасья Ивановна, Волхов течет в одну сторону, а когда побеждает Хрольв – то течет в другую. И так будет длиться вечно; а проклятый меч остался на дне реки у стен города Ладоги.

После этого правил Юхан; еще говорится о том, что на исходе века королем стала Ольга, но о ней в этой истории ничего не рассказывается.