Терри Пратчетт - Платье цвета полуночи [litres]

– Ты не отбрасываешь тени. Я знала, тут что-то не так.

А потом она заглянула незнакомцу прямо в глаза, почти закрытые широкополой шляпой, и… у него… не было… глаз. Осознание накатило на неё, точно лёд растаял… Вообще никаких глаз, ни самых обычных, ни слепых, ни глазниц… просто две дыры в голове; Тиффани различала сквозь них тлеющую стерню. Того, что произошло в следующий миг, она никак не ожидала.

Незнакомец в чёрном снова ожёг её ненавидящим взглядом и прошипел:

– Ты – ведьма. Та самая. Куда бы ты ни пошла, я тебя отыщу.

И он исчез. В пыли осталась только куча-мала из дерущихся Фиглей.

Тиффани почувствовала, как на её башмак приземлилось что-то тяжёлое. Она опустила глаза: заяц, что, по-видимому, удирал от волны огня, встретил её взгляд. Секунду они неотрывно смотрели друг на друга, затем заяц скакнул в воздух, точно лосось в прыжке, и унёсся прочь через дорогу. Мир полон знаков и предвестий, а ведьма должна уметь выбрать те, что действительно важны. Но с чего же ей начать?

Господин Ковёрщик ждал, тяжело привалившись к карете: он-то ровным счётом ничего не понял, как и сама Тиффани, но уж она непременно выяснит, в чём дело.

– Вы можете встать, господин Ковёрщик, – промолвила она.

Возница поднялся на ноги – очень-очень осторожно, заранее скривившись в ожидании того момента, когда в спину молнией ударит боль. Неуверенно потоптался, чуть подпрыгнул в пыли, как будто давил муравья. Вроде получилось; он рискнул подпрыгнуть ещё раз, широко раскинул руки, заорал: «Урааа!» – и закружился как балерина. Шляпа отлетела в сторону, подбитые гвоздями сапоги впечатывались в пыль; бесконечно счастливый господин Ковёрщик вертелся волчком, подскакивал и приплясывал, почти прошёлся «колесом», а когда понял, что «колесо» провернулось только наполовину, откатился обратно, вскочил на ноги, подхватил изумлённую Тиффани и закружил её по дороге, громко крича: «Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три!» – пока та, хохоча, не вырвалась на свободу.

– Нынче вечером мы с жёнушкой пойдём куда-нибудь поразвлечься, барышня, и ох уж повальсируем так повальсируем!

– А мне казалось, от вальсов сплошные развраты? – удивилась Тиффани.

– Это уж как повезёт! – подмигнул ей возница.

– Вы, главное, не переусердствуйте, господин Ковёрщик, – предостерегла Тиффани.

– По правде сказать, госпожа, я как раз намерен переусердствовать, если не возражаете. После всех этих скрипов, и стонов, и бессонниц, думается мне, я с удовольствием чуточку переусердствую, а по возможности и не чуточку! Ох ты, умница, даже о лошадках подумала, – добавил он. – Верно, сердце у тебя доброе.

– Вижу, настроение у вас улучшилось. Я так рада, господин Ковёрщик!

Возница крутнулся волчком посреди дороги.

– Да я на двадцать лет помолодел! – Он просиял улыбкой, а затем по лицу его скользнула лёгкая тень. – Эгм… сколько я тебе должен?

– Сколько я вам должна за повреждение окраски? – вопросом на вопрос ответила Тиффани.

Взгляды их встретились, и господин Ковёрщик признал:

– Что ж, я с тебя ничего не могу требовать, госпожа, учитывая, что зеркальный шар-то грохнул я сам.

Что-то тихонько звякнуло. Тиффани обернулась. Зеркальный шар, по-видимому целый и невредимый, плавно вращался в воздухе – на некотором расстоянии от земли, если приглядеться.

Тиффани опустилась на колени в пыль, где не осталось ни осколка, и произнесла, словно бы ни к кому не обращаясь:

– Вы что, снова его собрали?

– Ах-ха, – радостно подтвердил Явор Заядло из-за шара.

– Но он же разлетелся вдребезги!

– Ах-ха, дыкс дребезги – это ж раз плюнуть! Зырь, чем крохотулечнее мал-мала кусочки, тем лучшее они пригоняются друг к дружке. Ты их только мал-мала подтыкнёшь, и мал-мала мали-кули враз воспомнят, где им место, и вдругорядь слипнутся, нае проблемо. И неча тут дивоваться, мы не только ломать да рушить могём.

Господин Ковёрщик вытаращился на неё.

– Это ты сделала, госпожа?

– Ну, вроде того, – кивнула Тиффани.

– Ну надо же! – расплылся в улыбке господин Ковёрщик. – Так я скажу: quid pro quo , услуга за услугу, око за око, баш на баш, долг платежом красен, ты – мне, я – тебе. – Он подмигнул. – Так что мы квиты, а компания может засунуть все свои бумажки туда же, куда мартышка – свою прыгалку, что ты на это скажешь, а? – Он плюнул на ладонь и протянул руку.

«Ох ты ж, – подумала Тиффани, – смазанное плевком рукопожатие намертво скрепляет договор! Хорошо, что у меня есть почти чистый платок!»

Девушка безмолвно кивнула. Только что шар был разбит, а теперь словно сам собою починился. Стояла жара, незнакомец с дырами вместо глаз исчез в никуда… С чего же начать? Бывают дни, когда ты подстригаешь ногти на чьих-то ногах, вынимаешь занозы и пришиваешь ноги, а бывают такие дни, как сегодня.

Тиффани и возница обменялись довольно влажным рукопожатием, а метлу запихнули в кучу свёртков позади возницы. Тиффани вскарабкалась на козлы рядом с ним, и карета покатила дальше, по пути поднимая тучи пыли: эти клубы приобретали до странности неприятные очертания, прежде чем снова осесть на дорогу.

Спустя какое-то время господин Ковёрщик осторожно поинтересовался:

– Эгм, а эту свою чёрную шляпу ты и дальше собираешься носить?

– Ну да.

– Просто, ну, на тебе такое миленькое зелёное платьице, и, не в обиду будь сказано, зубки у тебя такие ровные и белые, прям загляденье. – Возница, похоже, ломал голову над неразрешимой загадкой.

– Я их каждый день чищу солью и сажей. Очень рекомендую, – отозвалась Тиффани.

Разговор становился всё менее приятным. Возница, похоже, пришёл про себя к некоему выводу.

– То есть на самом деле ты вовсе не ведьма? – с надеждой уточнил он.

– Господин Ковёрщик, вы меня боитесь?

– Я боюсь такого вопроса, госпожа.

А ведь он прав, подумала Тиффани. А вслух сказала:

– Послушайте, господин Ковёрщик, к чему вы клоните?

– Эх, понимаешь ли, госпожа, раз уж ты спросила, у нас тут в последнее время много чего рассказывают. Ну, знаешь, про украденных младенцев, про сбежавших детишек и всё такое. – Возница малость оживился. – Но, наверное, во всём виноваты злые старые… ну, сама знаешь, с этими, крючковатыми носами, и бородавками, и в зловещих чёрных платьях, а вовсе не милые девушки вроде тебя. Да-да, от таковских всего ожидать можно. – Решив эту головоломку, к вящему своему удовлетворению, возница до конца пути всё больше помалкивал, хотя насвистывал без умолку.

Что до Тиффани, то она сидела тихонько. Во-первых, она здорово встревожилась, а во-вторых, краем слуха слышала, как Фигли, угнездившись между мешками с почтой, читают друг другу чужие письма [26]. Оставалось надеяться, что Фигли уберут их обратно, не перепутав конверты.