Терри Пратчетт - Платье цвета полуночи [litres]

Да, Тиффани это видела, а всё потому, что командор целенаправленно шёл к ней, и выражение его лица недвусмысленно говорило о том, что дел у него невпроворот и каждое отдельно взятое дело куда важнее того, чем ему предстоит заняться прямо сейчас. Он почтительно кивнул госпоже Пруст и попытался смягчить свирепый взгляд, обращённый на Тиффани, но без особого успеха.

– Это ваша работа?

– Нет, сэр!

– А вы знаете чья?

– Нет, сэр!

Командор нахмурился.

– Юная барышня, если грабитель совершает кражу со взломом, а позже возвращается и всё похищенное кладёт по местам, преступления это не отменяет, оно всё равно уже совершилось, понимаете? И если зданию вместе со всем его содержимым был нанесён серьёзный ущерб, а на следующее утро обнаруживается, что оно целёхонько и новёхонько, правда, развёрнуто задом наперёд, все, кто в этом замешан, тем не менее являются преступниками. Вот только я понятия не имею, как это преступление классифицировать, и, если честно, предпочёл бы раз и навсегда избавиться от этого проклятущего дела.

Тиффани заморгала. Последней фразы она не услышала, ну то есть не то чтобы уловила с помощью слуха, но всё равно запомнила. Это, должно быть, проговорка! Девушка оглянулась на госпожу Пруст, та радостно кивнула, и в голове Тиффани звякнуло коротенькое: «Да». Ещё одна проговорочка!

А вслух госпожа Пруст промолвила:

– Командор, мне сдаётся, ничего страшного не произошло, тем более что, если глаза меня не обманывают, торговля господина Уилкина в «Спине Короля» идёт полным ходом, так что он сам вряд ли порадовался бы возвращению «Головы Короля».

– Золотые слова! – подтвердил трактирщик, сгребая монеты в кошель.

Командор Ваймс хмурился. Тиффани уловила слова, которые прямо-таки подрагивали на кончике его языка. «Пока я здесь, возвращению короля не бывать».

– Так, может, пусть впредь так и называется – «Затылок Короля»? – снова встряла госпожа Пруст. – Тем более что у короля этого, по всей видимости, перхоть, сальные волосы и здоровенный чирей на шее?

К восторгу Тиффани, выражение лица командора осталось всё таким же каменным, но на языке его затрепетала проговорка – торжествующее «Да!». В этот самый момент госпожа Пруст, убеждённая, что железо надо ковать, пока горячо, снова вмешалась:

– Мы ж в Анк-Морпорке, господин Ваймс; здесь летом, бывает, река загорается, выпадали дожди из рыбы и остовов кроватей, так что, в масштабах вселенского замысла, что не так с пабом, если даже он и вращается вокруг своей оси? Большинство его посетителей делают то же самое! Кстати, как ваш парнишка?

Невинный вопрос, похоже, положил командора на обе лопатки.

– О! Он… ох, я… с ним всё в порядке. Да-да, в полном порядке. Вы были правы. Всё, что ему было нужно, – это глотнуть шипучки да срыгнуть хорошенько. Можно мне перемолвиться с вами словечком в частном порядке, госпожа Пруст? – Он покосился на Тиффани, давая понять, что она в частный порядок не входит, так что девушка осторожно пробралась сквозь толпу развесёлых, порою избыточно развесёлых зевак, жаждущих увековечиться на фоне «Затылка Короля», и растворилась на их фоне, прислушиваясь к тому, как Явор Заядло командует своим воинством – прочие Фигли ему, так и быть, внимали, если дела поинтереснее не находилось.

– Тыкс вот, – негодовал Большой Человек, – это который из вас, чучундр, удумал на вывешалке настоящу шеяку к бошке прималевать? Вроде обнаковенно таковского не делается.

– Эт’ Вулли, – наябедничал Громазд Йан. – Он решил, люди дум-дум, так оно и было. Он же тупитла, ясенный пень.

– Иногда тупость только на пользу, – промолвила Тиффани. Она оглянулась вокруг… Вот он, безглазый человек, идёт сквозь толпу , точно люди – это призраки, и однако ж видно, что они каким-то образом чувствуют его присутствие: один провёл ладонью по лицу, словно нащупывая муху, другой хлопнул себя по уху. А после того люди… менялись. При виде Тиффани они недобро сощуривались, а человек-тень направлялся прямо к ней, и вся толпа постепенно превращалась в одну гигантскую неодобрительную гримасу. И тут накатила вонь, она тянулась за фантомом, словно шлейф, и солнечный свет рядом с ним становился серым и мутным. Вроде как на дне пруда, где всё, что умерло, гниёт веками.

Тиффани в отчаянии заозиралась по сторонам. Пируэт «Головы Короля» вокруг своей оси собрал бессчетное количество зрителей: улицу заполонили любопытствующие и жаждущие. Те, кто просто шёл по своим делам, оказались зажаты между толпой впереди и толпой сзади, и, конечно же, не обошлось без молодцов с подносами и тележками, что кишмя кишат в городе и пытаются что-нибудь впарить любому, кто простоит неподвижно дольше двух секунд. Тиффани ощущала опасность, разлитую в воздухе, на самом деле больше, чем опасность, – ненависть; она росла, как трава после дождя, а чёрный человек подходил всё ближе. Ей стало страшно. Конечно, с ней Фигли, но Фигли обычно вытаскивают тебя из неприятностей, втягивая в новые.

И тут под нею разверзлась земля. Послышался металлический скрежет, и дно мира провалилось, но всего-то футов на шесть. Пока Тиффани пыталась удержаться на ногах в кромешной тьме под мостовой, её оттеснили в сторону с бодрым: «Прошу прощения!» Снова послышались непонятные металлические звуки, и круглое отверстие у неё над головой исчезло во мраке.

– Это нам крупно повезло, – прозвучал вежливый голос. – В первый и последний раз за сегодня, я думаю. Пожалуйста, постарайся не впадать в панику, пока я не зажгу аварийный фонарь. А потом – на твоё усмотрение, паникуй, если хочешь. Только держись поближе ко мне и, когда я прикажу: «Задержи дыхание и шагай быстрее», делай, как я говорю, ради собственного душевного здоровья, глотки и, возможно, жизни. Мне всё равно, понимаешь ты или нет, – просто слушайся меня, потому что времени у нас, скорее всего, немного.

Вспыхнула спичка. Раздался тихий хлопок, в воздухе прямо перед Тиффани повисло сине-зелёное свечение.

– Просто чуточка болотного газа, – сообщила невидимая собеседница. – Ничего страшного, беспокоиться пока не о чем, но помни: держись как можно ближе ко мне!

Сине-зелёный огонёк стремительно рванулся вперёд; Тиффани пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать, а это было непросто, ведь земля под её ногами становилась то гравием, то грязью, а время от времени чем-то жидким – чем именно, пожалуй, лучше было не знать. Тут и там, вдалеке, мерцали и другие загадочные искорки вроде блуждающих огней над трясиной.

– Не отставай! – велел голос впереди.

Очень скоро Тиффани потеряла всякое ощущение направления, а заодно и времени.

Но вот что-то щёлкнуло, и на фоне дверного проёма обрисовалась фигура: проём, с виду самый обыкновенный, тем не менее представлял собою арку, так что дверь в верхней своей части сужалась, сходясь в одну точку.