Павлина Морозова - Лес видений

Тяжёлая ладонь мягко опустилась на её голову, пальцы принялись неуклюже гладить волосы.

– Но-но, Немилушка, не считай меня врагом. Прости за то меня, дурака, что предался наказанию опрометчиво, не пожалев твоих нежных чувств. Ты пойми, мы в тридесятом живём по другим законам, а лиса твоя, уж не знаю, чем тебе так дорога тебе эта гадина, считай что и не пострадала особо. Скоро её голову выловит кто-нибудь сердобольный ниже по реке, и потом пройдёт с ней под мышкой прямо до этого места. И посадит он голову, что только себе на уме, на эти плечи изворотливые, и найдёт ей лапки, и снова побежит твоя лиса на своих двух. Или четырёх.

– Эта лисица никакая не моя, – фыркнула Немила и тоскливо уставилась за речку. Там, на противоположном берегу, Иван подпрыгивал на одном месте, старательно привлекая к себе внимание. – Ну, перенеси меня к Ивану, я хочу к его спасительной плоти прижаться.

Добрыня подумал, что он, возможно, и ошибся, решив, будто лиса дала Немиле яблоко. Самого плода он не видел, да и Немила внешне никак не изменилась, не помолодела и не уменьшилась в росте. Взвалил он Немилу на плечи и понёс. Речушка была широкая, но по меркам Добрыни достаточно мелкая. Нигде вода не доходила ему выше груди, а чаще всего плескалась на уровне пояса. Немиле хорошо лежалось на плечах богатыря, крепко. Да и некогда бояться, покуда было о чём задуматься.

Она смолчала перед Добрыней, можно даже сказать – сорвала, ввела в заблуждение. С другой стороны – ничего ведь и не произошло толком? Пусть оставила она на яблоке следы зубов, но ни доли мякушки яблочной она не проглотила, а пара капель сока разве может считаться за еду?

Вот и решила она быстренько, пока глядела на дно речушки прозрачной, что не успела нарушить завещанную Марьей Моревной заповедь: «ничего не ешь в тридесятом царстве».

Подобрала Немила косы, чтоб не касались поверхности мутной, и заулыбалась своему отражению, а когда богатырь снял её с плеч, она кинулась на шею к Ивану, принялась расцеловывать его, как после долгой разлуки, и на этот раз царевич не шарахался, не стоял истуканом, а участвовал в действе, подставляя под поцелуи и щёки, и губы.

– Пойдёмте, пойдёмте скорее, сил моих нет уже здесь находиться! – заявила Немилушка. – Давай, богатырь,веди!

Выстроились они втроём в один ряд и двинулись сквозь редкий подлесок. Добрыня – слева, Иван – справа, а посередине Немила, само собой. Простора всем хватало, так что шли они, друг другу не мешая.

Разговоров, правда, не вели, а Немиле того внезапно захотелось, чтобы время скоротать и мысли пустить в другое русло, и не думать не гадать, что за вихрь ей уже второй раз помог в безвыходной ситуации.

Попробовала она было завести разговор о жизни в Щековском царстве-государстве, но Добрыня на то со смурным видом возразил, что за последнюю сотню-другую лет в его родном отечестве всё слишком уж поменялось, а ежели и не поменялось, то он уже всё позабыл.

Тогда Немила зашла с другой стороны и начала пытать Ивана рассказать о чём-нибудь интересном из царской жизни. К её глубокому разочарованию, Иванушка тоже не сподобился на сколь-нибудь вразумительный ответ.

Взгрустнулось Немиле, но долго погрустить не успелось, ибо за очередным поворотом непрестанно вихляющей дорожки подлесок внезапно кончился, а заместо него перед шагающей троицей выросла мерцающая стена огненного марева.

И распростёлось марево на высоту в четыре, а то и пять среднечеловеческих роста, и дугой над ним пучился мост, и был тот мост высокий и длинный, что ни конца, ни края тому не было видно.

Однако, при всём этом мост имел вид старый, потрепанный, а цвет имел обугленный, и когда Немила поняла, что идти дале придётся именно по нему, то вцепилась в Добрынину руку, так велик был её страх.

– У страха глаза велики! – смеясь, ответил Добрыня, поднял Немилу в воздух, словно та была дитём, и пустился в сторону хлипенького мостка.

– Я не пойду в огонь второй раз! Отпусти, вдвоём мы точно провалимся! – завопила она, и Добрыня то ли внял Немилиным словам, то ли сам передумал дурачиться, но перед самым мостом остановился и опустил недовольную ношу на первую ступеньку моста, и усмехнулся:

– Ну, как тебе мост, достаточно крепок ли для твоей особушки? Не падает?

В ответ на насмешку Немила переминулась с ноги на ногу. Покачала головой. В непосредственной близи мост производил противоречивое впечатление. Массивные доски были слеплены откровенно бездарным плотником, из-за чего под ногами зияли щели, а столбы стояли перекошенные – чуть обопрёшься, и полетишь вместе с одним из таких в огненную бездну.

Сквозь щели пробивался жар, и всё вокруг окутывало марево. Сделала Немила шаг, оглянулась назад на Иванушку с Добрыней, а по лицу её пот катился столь обильный, словно она лицо под ливень подставляла.

– Да иди уже, он не любит, когда перед ним трясутся точно пичужки! – рявкнул богатырь.

– Я пойду первым.

Иванушка вынырнул из-под богатырской руки, пружинящей походкой прошёлся по краю моста, криво улыбнулся и развернулся к Немиле спиной.

– Ах, ты такой смелый! – она широко раскрыла глаза от удивления и попыталась погладить спину возлюбленного. Тот передёрнул лопатками.

– Я уже бывал здесь раньше. Так что не такой уж и смелый.

Не успела она ничего возразить, только юбку подобрала, чтобы за царевичем поспевать. В другой раз она бы залюбовалась тем, как в её избраннике сочетаются ловкость, изящество и храбрость, но сейчас она могла думать лишь о том, как бы он не свалился с моста, и как бы не свалиться самой.

Слава творцам, мост был крепче, чем казалось на первый взгляд. Три пары ног топали по нему, и хоть бы хны – даже ни разу не качнулся.

Сложно охватить разумом весь масштаб строения, подобного этому, и до Немилы не сразу начало доходить, что вышеобозначенный, как она поначалу выразилась про себя, мосток, никакой не мосток, а грандиозное сооружение под стать Денница-граду.

«Где кончается мост, там кончается зарево» – подумала Немила. Однако, ни мосту, ни зареву конца не предвиделось, и дорога по мосту продолжала идти ввысь, а значит, они не достигли ещё и половины.

Вдруг откуда ни возьмись раздался громогласный бас, даже не бас, а рык:

– Стой, кто идёт? И почему супр-ротив движения? Услыхал я вас ещё издалека. Пришлось весь поток входящих остановить, а это не дело совсем. Ну-ка, подойдите, покажитесь.

Немила и без того едва держалась на ногах, а от этого голоса совсем подурнело. Нет, ну кто же в бане ходьбой с препятствиями занимается? В бане обычно лежат и холодной водой обливаются, а не скачут как… «Полно, полно» – одёрнула она себя, – «счас мы быстренько мимо стража пройдём, помашем ему ручкой, там дальше с моста вниз идти не так уж сложно будет, и всё – конец одной сказочке, начало другой, про Немилу-царевну и про её жили долго и счастливо».