Ричард Бэккер - Великая Ордалия [litres]

– Сломана левая нога! – деловито уверял один из доносящихся из тьмы голосов. – Мое колено какое-то не такое!

– Не смотри! – вдруг приказал ему чей-то голос. – Обрати в сторону свои очи!

И чем глубже они спускались, тем громче становилась какофония, превращаясь в оглушительный рев. Пустая болтовня тысяч голосов билась в воздухе, как попавшаяся на зуб вилам змея. Ни Сорвил, ни Ойнарал не пытались заговорить. Сику вел. Сорвил следовал за ним, одеревенев от недоброго предчувствия, внимая всякому полному муки вою, доносящемуся из-за рожденного Хололом облачка света. Стенания сделались громче, с ними сгущалось безумие, доводя до такого смятения, что он уже начинал страдать от собственной тоски, словно умножение жалоб, приносимых извне, делало их неотличимыми от владевшей нутром печали.

Сорвил стиснул кулаки, чтоб не дрожали руки, слепил из голоса пылающий комок.

– Этому погребальному плачу нет конца. – Не сознавая того, он охнул. – Проклятая могила! Как могли мои предки жить в подобном месте?

– Препояшься, сын Харвила. Истинная буря еще в пути.

Сорвил поглядел на Ойнарала и светлую точку, заставлявшую его спешить за ней.

– Довольно! – воскликнул он. – Оставим игры! Скажи мне! Скажи, куда ты меня ведешь? Каковы твои намерения?

Нелюдь остановился и пристально – слишком пристально – посмотрел на него.

– Я не дурак, – продолжил Сорвил. – Не один месяц я прожил среди сторонников Анасуримбора, вынашивая в своем сердце убийство! Ты не хочешь лгать мне – и потому я понимаю, что ты не утратил чести, и благодаря воспоминаниям я могу не сомневаться в этом. Я знал тебя еще ребенком! – Он бросил на нелюдя полный ярости взгляд. – Ты не способен лгать, Ойнарал Последний Сын, и потому медлишь, уклоняешься… зачем? Не затем ли, чтобы завести меня слишком глубоко, откуда уже не будет возврата?

Мрачный взгляд блеснувших глаз.

– Ты действительно так думаешь?

– Я думаю так, но пока иду за тобой. И, по-моему, настало время объясниться!

Смущение, пожалуй, даже болезненное, краешком своим коснулось фарфорового лика.

– Даже если это будет стоить жизни девушке и…

– Довольно! – взорвался король-верующий. – Довольно! О чем ты боишься поведать мне? Что ожидает нас в здешней тьме?

Ойнарал в смятении огляделся.

– Мы ищем моего отца, – в голосе его не было ни выражения, ни надежды.

Слова эти застали Сорвила врасплох. Стенания нелюдей пульсировали в наступившей тишине. Безмолвствовал и пустой Котел, как если бы череп юноши уже сросся с ним.

– Ойрунаса? – невольно переспросил он, зная это имя с такой же уверенностью, как имена Ниехиррена Полурукого, или Орсулииса Быстрейшего, или любого другого из героических владык равнин. Ойрунас, сумевший уцелеть в Первой Страже и командовавший Второй. Наряду со своим братом-близнецом Ойринасом числящийся среди наиболее прославленных ишроев Сиоля.

– Он еще жив?

Угрюмая пауза.

– Да.

– Но ведь он, конечно же… – начал Сорвил, но немедленно остановился.

Он знал боль подобной утраты. Тяжесть потери отца.

Однако нелюдь не смутился.

– Да, – повторил он. – Скорбь целиком поглотила его.

Стоя в пустом зале, они смотрели друг на друга: человек и нелюдь.

– Так вот зачем я нужен тебе? Чтобы вернуть к жизни твоего отца?

– Да, – сказал древний сику, отводя помрачневший взгляд. – Чтобы умолить его на последнее легендарное деяние.

Так они шли, человек и нелюдь.

Погребенные в недрах земли, шли они коридорами подземного сердца Иштеребинта, Плачущей горы. Шли как в гробнице. Окруженные напоминаниями о славе и оргиастических излишествах. По утоптанным ногами нагим смыслам, лежащим слоями бесплодных надежд. Суровой реальности уже хватало, чтобы дрогнуть, однако нематериальная часть подземного пути была еще хуже. Все эти утраты…

Как? Как могли мы пасть так низко?

Сику объяснил все, сказал, что целью их пути через Хтоник был Великий Колодец – огромная шахта, проходившая через бо́льшую часть Плачущей горы. Ойнарал не видел своего отца с тех пор, как в предшествующем тысячелетии великий герой оставил ишройские цитадели, но, судя по слухам, тот был еще жив, и Ойнарал полагал, что его отец бродит по берегам озера – Священной Бездны. При всем владевшем их душами беспорядке эрратики остаются связанными животными потребностями. И поэтому Сорвил и Ойнарал пока только слышали их, поэтому жалобы доносились откуда-то спереди. За исключением немногих, упрямцы собирались возле Великого Колодца, где подбирали всю пищу, которую были способны там раздобыть.

Кошачий концерт стихал. Ойнарал вздрогнул при первом стуке камня, ударяющего о камень. Он остановился, белый и неподвижный, освещенный Хололом, прислушиваясь к звуку, повторявшемуся столь же безжалостно и непреклонно, дробному перестуку колеса, катящегося по камням.

Клак… Клак… Клак…

– Времени мало, – наконец проговорил он. – Надо бежать!

Схватив Сорвила за руку, он повлек его за собой в темный коридор – прямо к заточенной там какофонии ударов и стонов.

– Что такое? – воскликнул на бегу, спотыкаясь, король-верующий. – В чем дело?

– Перевозчик уже близко! – ответил Ойнарал, переходя на рысь и выставляя светящееся острие Холола перед собой.

Клак… Клак… Клак…

Рельефы на стенах улетали назад. Человек и нелюдь пересекли приемный зал, превращенный в развалины, опаленные огнем или колдовством. В окруживших их тенях Сорвил заметил скрючившуюся посреди мусора нагую фигуру.

– Значит, нам нужна переправа? – спросил он, не вполне понимая происходящее.

В сумраке возникла еще одна нагая фигура, колотившаяся лицом о кукольные статуэтки рельефа. Свет вырвал из тьмы все панно, остатки образов торчали из стены, запятнанные кровью и обломками зубов.

– Беги! – крикнул ему нелюдь через плечо.

Визг, от которого волосы встали дыбом. Меч осветил две грязные фигуры, катавшиеся по замусоренному полу и старавшиеся то ли убить, то ли изнасиловать друг друга. Под обувью Сорвила хрустнули чьи-то ребра, и он рухнул на пол, осознавая попутно: то, что он принимал за тлен и пыль, на самом деле экскременты. Во тьме что-то шевельнулось, блеснули шранчьи макушки. Мрак взвыл.

Ойнарал нагнулся, чтобы помочь Сорвилу. Свет меча наугад выхватывал из темноты жуткие сцены.

– Кузен! – возопил Сорвил, крик этот вырвали из его души ужас и неверие собственным глазам. – Этого не может быть!

Вой достиг немыслимой силы. Сорвил понял, что они находятся в Гусеничной палате, где производились знаменитые шелка Инджор-Нийаса – предмет вожделения королей таких далеких земель, как Шир и Киранея. Великий Колодец уже был рядом… Совсем рядом!

Из воющего мрака выпал какой-то несчастный и повалился к защищенным нимилем ногам Ойнарала, ребра его вычерчивались тенями, худобой и всем обликом своим он напоминал шранка. Охваченный ужасом и отвращением, сику отбросил в сторону ничтожную душу клинком Холола.