Николай Горькавый - Курьер-619 (Юпитер – Челябинск) [litres]

Его родители были люди небогатые, но бережливые, поэтому оставили ему еще и небольшой счет в банке. Они души не чаяли в своем единственном сыне, и Теодор их тоже очень любил. Теперь он потихоньку тратил родительские деньги, и пока этого хватало на жизнь – вместе с военной пенсией и редкими гонорарами за консультации от пары хай-тек-фирм, с которыми у Теодора был контракт. Что он будет делать, когда кончатся родительские деньги, Белл не знал и старался об этом не думать. Теодор участвовал как технический специалист в военных действиях в десятке точек мира и насмотрелся всякого. Он был ранен осколком придорожной мины и ушел в отставку с посттравматическим расстройством сна, глухим разочарованием в службе и острой мизантропией – особенно к военному начальству и ко всей армейской бюрократии, построенной на крови.

Прошло уже десять лет после его последней боевой командировки, а он все еще просыпался посреди ночи от старых кошмаров. Он вспоминал своих погибших и искалеченных друзей и часто думал, что этот мир плохо устроен, если парни с одной стороны так часто вынуждены убивать парней на другой стороне. Не так уж они и отличались друг от друга, чтобы нельзя было договориться о мирной жизни – пусть без дружбы, зато без крови. Но верхи, у которых имелись свои соображения, посылали новый приказ – и военный лагерь сворачивался и переносился в новое место, где нужно было «умиротворить» или «цивилизовать» аборигенов. Вокруг нового лагеря выставляли датчики и сенсоры, и Теодор увязывал их в сеть. Он выводил потоки информации на следящие мониторы в дежурной палатке и на антенну – для передачи в штаб. Потом Белл налаживал связь через спутники с соседними лагерями и с разведгруппами, которые высылались для спецзаданий.

Проходили дни, а то и недели, прежде чем разведчики, измученные и исхудавшие, возвращались в их палаточный лагерь. Но нередко технический специалист Белл ловил сигналы спасения – и это был для него самый жуткий кошмар. Он максимально быстро делал все необходимое, чтобы сигнал бедствия дошел до того командира, который мог отправить помощь. И радовался, если вертушка возвращала ребят на базу – пусть даже раненых. Но когда вертолет привозил пластиковые мешки с телами, Теодора начинала мучить мысль: а все ли он сделал для того, чтобы спасти ребят? И когда он, уже давно гражданский отставник, видел сон, в котором не смог ответить на сигнал бедствия, то просыпался среди ночи в холодном поту.

Он очень любил радио и считал его одним из самых удивительных изобретений человечества. В своем деревянном лесном доме он собрал чувствительную антенну и приемник. А еще у него появилось необычное хобби, отличавшее его от других радиолюбителей: он слушал радиосигналы космоса. Увлечение космосом было оборотной стороной медали Теодоровой мизантропии. Его не интересовали обычные передачи или переговоры других радиолюбителей. Он слушал небо. Белл любил научную фантастику, он читал множество популярных статей по астрономии. Он знал, что только в одной нашей галактике вокруг миллиардов звезд вращаются миллиарды планет – и на многих из них есть атмосфера, вода, тепло и вообще подходящие условия для жизни. Многие сотни внеземных планет уже были открыты, и их число росло с каждым днем. Ученые утверждали, что другая разумная жизнь в космосе есть, но только очень далеко. Астрономы настолько верили в эту идею, что создали программу SETI – Поиск Внеземного разума – и активно мониторили космос в поисках сигналов разумной жизни.

Белл тоже слушал радиошум космоса, пытался выделить из него сигналы пульсаров и фон реликтового излучения. Хотя Теодор не думал всерьез, что поймает сигналы инопланетян, но иногда с удовольствием представлял, как в один прекрасный день из динамиков польется не белый шум или заунывные свисты космических помех, а чужая разумная речь – совершенно непонятная, но несомненным богатством вариативности доказывающая свою разумность, а также каким-нибудь цоканьем или шипением показывающая, насколько она чужая. Теодор только посмеивался над собственными фантазиями, но слушать радиокосмос стало его потребностью. У него был и любительский оптический телескоп, который часто нацеливался на Луну и Марс, на Юпитер с яркими спутниками и на Сатурн с его невообразимыми кольцами. Над маленькой Землей, где многое Беллу не нравилось, простирался огромный космос с мириадами миров и тайн – и сам факт существования звезд придавал земной жизни Теодора какой-то непонятный, но очевидный смысл.

Теодор был умен, честен и имел неплохие организаторские способности. Но стоило ему представить, как он идет по протоптанной тропе всех отставных офицеров и садится на должность старшего менеджера в какую-нибудь фирмочку и ездит, выбивая или выпрашивая выгодные контракты, по старым боевым друзьям, осевшим в компаниях побольше или в государственных учреждениях, – как его начинало мутить. А уж необходимость ладить с многочисленными вышестоящими кретинами или, еще хуже, мерзавцами его вообще доканывала. Вот он и сидел в глухом лесу, не зная, на что потратить оставшийся и все еще немалый кусок своей жизни.

Утром он вставал, делал пробежку по лесной тропинке, принимал душ, готовил себе бутерброды и варил кофе. Прежде чем сесть за стол, он бросал горсть кусочков хлеба за окно. Потом завтракал и смотрел, как на угощение сбегается пара серых белок, слетаются красноголовые дятлы и голубые сойки, красные кардиналы и серые птички, названия которых Теодор не знал. Иногда прибегал пугливый бурундук или даже лиса. Частенько заглядывали олени и щипали травку на ярко-зеленой лужайке под окном. Вечером забредал косолапый опоссум с треугольной головой или хитромордый пушистый енот. Лесная жизнь обтекала дом Белла, заинтересованно рассматривая его как большое дерево с вкусными плодами.

В тот день Теодор уже обдумывал, что приготовить себе на обед, как вдруг из динамиков его радиоантенны, поверх обычного шума и посвистывания, послышался странный женский голос, сообщавший:

– Курьер «Солнечный заяц» испытывает проблемы с двигателем. Пилот и пассажир нуждаются в помощи.

Голоса из динамиков радиостанции Белла иногда раздавались: когда в поле действия антенны пролетал самолет или вертолет, экипаж которого переговаривался с диспетчерами. Обычно это длилось не более нескольких минут, потом источник голоса выходил – вернее, вылетал – из антенного поля.

Но этот голос сразу насторожил Теодора, потому что говорил по-английски вполне уверенно, но с каким-то странным произношением. И что это за «курьер»?

Голос снова повторил:

– Курьер «Солнечный заяц» испытывает проблемы с двигателем. Пилот и пассажир нуждаются в помощи.