Юлия Щербинина - Империя Инферно. Ад предателей

– Да, – провозгласил император после непродолжительного молчания. Её решительность очевидно пришлась ему по душе. – Антихристом может стать только нефилим или смертный человек, что категорически недопустимо. Это должен быть достойный и подготовленный нефилим. У меня больше нет подходящих для этого кандидатур. На Ярослава полагаться я не могу. Так что, очень скоро придёт твоё время, Вера. Как только артефакт появится в нашем мире, он начнёт призывать своего хозяина, и на зов должна откликнуться ты. Ты и станешь нашим антихристом.

Позже, когда Вера тщательно обдумала и взвесила его слова, ей много стало понятно – отношение к ней неотёсанного Ярослава, который попросту чувствовал себя униженным и обделённым, чуть ли не обожание со стороны придворных, влюбивших в город новоиспечённую царевну, целенаправленная методика обучения императора. И её появление на свет. Всё ради возложения на неё большой ответственности. Нет… Ради спасения последних первых. Ради спасения её семьи. Страшная мысль об опасности утраты только обретённых близких наполнила её решительностью во что бы то ни стало исполнить свой долг…

– Александр вернулся в мае, – исповедовалась перед своим необычным слушателем Вера, – и сообщил, что в его губернию слетелись вороны со всей империи. Отец отправил меня туда немедленно. Я взяла с собой и Мишеля. Бедного мальчика-нефилима, с которым я когда-то познакомилась во время конной прогулки за городом. Вскоре я оказалась дома. Нет. Это место я никогда больше не назову домом. Оно было и остаётся моей тюрьмой. Де Руссо, отец Мишеля, тоже прибыл с нами. Я не могла и подумать, что когда-то этот жестокий демон давал присягу на верность и защиту будущего антихриста. И вот, это бесчеловечное исчадие бездны взяло на себя ответственность за мою безопасность.

Лицо Веры потускнело в одно мгновение с раздавшимся громом. С чёрных небес на город хлынули беспощадные потоки.

– Я не нашла артефакт. В один из самых мрачных дней тысячи ворон образовали вихрь совсем неподалёку, почти рядом с моим домом. Все дни, проведённые на родине, я была бдительна, днём и ночью ждала сигнала, следила за каждой выходкой природы, я не знала покоя! И вот, наконец-то, после стольких бессонных ночей и вытрепанных нервов этот момент настал.

Она зажмурилась и стиснула зубы.

– Кто?! Ну кто просил его забредать в лес в тот злополучный день? Каким ветром его туда занесло?! Мне преподнесли артефакт буквально на блюдечке – высунь нос из дома и возьми! Мне было предначертано это самой судьбой… Но зов оказался настолько сильным, что ни мне, ни де Руссо не удалось остановить графа Волхонского.

Её трясло как в самой страшной лихорадке.

– Я вошла в астрал и рассказала отцу… И, ты знаешь, – она подняла голову, – иногда он всё-таки испытывает эмоции, и от этого становится очень больно… Особенно если пойти наперекор его слову, как это сделала я, когда отказалась немедленно вернуться во дворец. Я должна была, я обязана была исправить свою оплошность и раздобыть артефакт своими силами, чего бы мне это ни стоило! Но крест упокоения – неизученное и совершенно новое явление в нашем мире. Никто не мог предугадать того, что он подвергнет испытаниям не только нового владельца, но и все близлежащие земли. Буря, наводнение, стихийные бедствия… Больше недели мне пришлось томиться в материнской усадьбе наедине с собственным чувством вины. Сутки напролёт я ждала затишья. Отец был зол на меня. Я подвела его, не оправдала надежд и подставила под угрозу всю нашу расу.

Через шесть дней буря окончилась. Когда воды сошли и стало возможно выйти из дома, я пошла к нему, к графу Волхонскому. Он выжил, а значит, слияние завершилось, и артефакт признал своего хозяина… Не меня… На какие только я не шла безрассудства, чтобы войти в доверие к Руслану и выкрасть этот крест! Было очень глупо являться ночью в его дом и пытаться найти артефакт. Глупо было врать, что мне нужна его помощь с выходом в свет. Как глупо и бессмысленно! Никто в меня не верил. Отец требовал вернуться домой и сводил меня с ума своей яростью, от которой моя голова просто трещала по швам. Ярослав наверняка не упускал возможности накапать ему на мозг моей безответственностью. Маркиз без конца упрекал и глумился надо мной. Даже Мишель пытался уговорить меня оставить надежды и вернуться. Но самый болезненный удар я получила от Александра… Как оказалось, я очень плохо его знаю.

Перед мысленным взором предстало яркое воспоминание. Она стоит на возвышенном утёсе перед Русланом Волхонским и развязными куртизанками, свитой её возлюбленного жениха. Того, что взял в заложницы собственную невесту в обмен на артефакт.

«Можете оставить себе ту вещь, граф. А я возьму эту», – сказал он и с применением грубой силы едва не овладел ею прямо на глазах графа и злорадно ухмыляющихся девиц.

– Вещь, – зомбировано проговорила Вера. С разглаженного лица сползла вся оставшаяся краска, и в свете вновь выглянувшей луны она стала ещё больше похожа на своего порой словно бы неживого родителя. – Вещь, понимаешь? Вот как они обо мне думали. И были правы. Я заслужила. Мне казалось, я всё делала ради них, но этого было недостаточно. Я сама всё испортила, упустила цель и смысл своей жизни… И не имела права возвращаться домой ни с чем. Я выбрала жизнь, а не выживание, и не могла оставаться бесполезной вещью.

Дождь прекратил. Покои великой княжны залил лунный свет и озарил масляный портрет черноволосого мужчины, глядевшего на Веру глазами, полными решительности, отваги и скорби. Вера высмотрела все глаза, но Несущий Свет оставался лишь хладнодушным слушателем.

– Я всё исправила! Я выдержала все испытания, получила артефакт и спасла последних твоих последователей и их потомков. Теперь они вернут своё бессмертие. Теперь всё в мире будет по-другому… Но…

Ладонь легла на висящий на груди каменный крест с распятой женщиной под змеиными кольцами.

– Но почему перед глазами так и стоит этот взгляд?.. Взгляд одинокого человека, как и я, сломавшего свою жизнь ради большой цели. Человека, который из-за неё лишился всего, который понёс чудовищные утраты. Человека, который имел роковое несчастье откликнуться на зов и довериться своему главному врагу. Я спасла своих близких, но тот, кому оказалась близка я, теперь умирает в холодном подземелье, без воды, еды и света.

Все мускулы на лице буквально запрыгали, огромный ком встал в горле, но она сдерживалась. Приказывала себе сохранять невозмутимость.

– У меня не было… другого выхода. Он отказался передать мне право владения… артефактом, а значит… значит он должен умереть! Всего одна жертва во спасение тысяч других… Всего одна!