Владимир Хачатуров - Вторая попытка

– Да что тут думать! – воскликнул вдруг парторг, решив положить конец двусмысленной дискуссии, перешедшей в тревожное молчание. – По книжкам научился. Он ведь только и знает, что книжки читать…

– Теперь тебя на ерунду потянуло, Самсон? – с военной прямотой осведомился Крапов. – Сам же говорил, что руки у него из одного места растут. Как же он при таких руках мог выучиться по книжкам с автоматом, как с родной ширинкой обращаться?

– Родной ширинкой, – усмехнулся Арвестян.

– Но если бы только автомат! – тяжко вздохнул подполковник.

– Неужели что-то еще сверхсекретное выдал? – живо откликнулся на вздох новорожденный.

– Еще как выдал! Вот вы знаете, какой новейший танк принят у нас давеча на вооружение и где он производится? А Брамфи знает. Предлагал даже боевые характеристики привести. Еле открестился!

– Полагаю, лучше всего спросить обо всём этом у его отца, – нашелся наконец Авенир Аршавирович с ответом.

– Ճիշտա [76] Здесь: Правильно! (армян.). , – обрадовался Самсон Меграбович соломонову решению историка. – Я его рабочий номер узнаю, а ты, Крапов, позвонишь и спросишь. Եղավ [77] Здесь: Договорились? (армян.). ?

– Ничего не ега́в [78] Искаженное от армянского «եղավ» – договорились. , – запротестовал военрук. – Вот еще! Стану я к незнакомому человеку с глупостями приставать!

– Хороши глупости! – удивился новорожденный. – Четыре взрослых мужика сидят, мозги напрягают, и ни хрена придумать не могут…

– Ну не можем, и ладно. Черт с ним, – устало махнул рукой подполковник.

– Анатолий Карпович в чем-то прав, – вступился за военрука историк. – Ну, позвонит он его отцу и спросит: не вы ли научили вашего сына профессиональному обращению со стрелковым оружием? Не от вас ли он узнал о новых секретных разработках автомата Калашникова и новейшем танке, составляющих на данный момент государственную и военную тайну?

– М-да, – просветлел вдруг внешностью Самсон Меграбович. – По книжкам этого не узнаешь. Нету исчо таких книг, правда, Крапов?

– Вот именно! А я о чем толкую! Так что сам его отцу и звони. Ты парторг, он тоже коммунист. Разберетесь по партийному…

– И позвоню, – сказал парторг, – но не только… – и умолк, не договорив. А мог бы и не умолкать. Все и так всё поняли. Поняли, что позвонит. Поняли, что не отцу Брамфатурова. А некоторые, например, Авенир Аршавирович, даже поняли, что звонком товарищ Арвестян не ограничится, что без письменного сигнала дело не обойдется. И правильно сделает, что не ограничится, – с его точки зрения, конечно. Потому что если не позвонит и не напишет, то об этом все равно где надо узнают: и что не позвонил, и что не написал, и что партийным долгом и государственными интересами в неизвестных целях пренебрег. Да, действительно, в какой еще стране так вольно дышится человеку? Ясное дело – ни в какой. Почти. В Китае, наверное, дышится еще вольнее, хотя он и не так широк, как наша Совдепия…

– Кстати, о мозгах, – встрепенулся физрук. – Я тут краем уха слышал, что этот вундеркинд якобы еще и телепат. Будто бы мысли на уроке биологии читал на заказ… Может быть, в этом все дело?

– Только этого нам не доставало! – вырвалось у историка.

– Из моих мыслей о модификациях новейшего автомата он узнать не мог, я сам их не знаю, – усмехнулся подполковник Крапов.

– Где слышал? От кого? От Вилены Акоповны? – взял след парторг.

– Не помню, – беспечно отмахнулся физрук. – Скорее всего, в буфете на большой перемене…

– Школьники болтали? Из девятого «а»? – гнул свое партийный организатор.

– Нет, буфетчица с посудомойкой сплетничали… И вообще, хватит об этом супермене! Все-таки сегодня у меня день рождения, а не у Брамфатурова, – положил конец дискуссии физрук, и, затушив сигару, полез под стол за следующей бутылкой коньяка.

– Прошу прощения, но я – пас, у меня еще урок, – собрал волю в кулак Авенир Аршавирович. – И не у кого-нибудь, а в девятом «а»!

– Тем более, – стоял на своем виновник скромного торжества. – За удачу выпить надо. Мало ли какой номер выкинет этот интеллектуальный гигант. Судьбу необходимо заклясть. Случай урезонить. Лучше способа, чем коньяком, наши предки не придумали, а мы и подавно не придумаем.

– Тогда полрюмки, не больше, – согласился, сраженный доводами физрука, историк.

Бутылка весело забулькала. Рюмки празднично наполнились и резво взмыли.

– Ну, ни пуха, тебе, ни пера, Авенир Аршавирович, – разразился прочувствованным напутствием подполковник. – Ты, главное, спуску ему не давай. Чуть что про маршала Неделина начнет заливать – гони вон из класса.

– Не слюшай его, Авенир Аршавирович – предостерег парторг. – Вернее, слушать слушай, но делай все наоборот. Не исключено, что этот пацан проговорится о том, откудова он военный секрет знает… И насчет телепатия его проверь на всякий случай. Ты – умный, у тебя получится…

– А вот если бы у меня обнаружился такой вундеркинд по физкультурной части, – заметил Сашик Пашикович, – я бы, честное слово, предоставил вести урок ему самому. И если бы он справился, поставил бы ему пять с плюсом!

– Хороший мысль, – одобрил физрука парторг и пристально взглянул на историк. – А что вы сейчас по истории проходите, Авенир Аршавирович? Великий Отечественный?

– Вторая мировая в десятом. В девятом – революция.

– Любопытно было бы послушать, что Брамфатуров о революции нагородит, – мечтательно пыхнул свежераскуренной сигарой физрук. – Не может быть, чтобы он в то время не жил какой-нибудь своей очередной прошлой жизнью…

– В виде матроса-анархиста? – развеселился Крапов.

– Поживем – увидим в виде кого, – не разделил его веселья парторг Арвестян.

Авенир Аршавирович был настолько удручен предстоящим уроком, что даже забыл зажевать коньячный запах кофейным зернышком или на худой конец импортной жвачкой, которую предусмотрительный физрук не преминул вручить ему прощаясь. Да что там выхлоп, когда, как ни прикидывай, какую часть тела с какою ни стыкуй, но худшего не миновать. Уж кто-кто, но Самсон в точности узнает, и что на уроке творилось, и о чем говорилось, и какими идеями поделился с обоими классами и с преподавателем истории этот несвоевременный Брамфатуров, и, главное, какова была реакция ученических масс и лично его, Авенира Аршавировича Базиляна… Положение хуже губернаторского, – вспомнилась историку старинная поговорка русских бюрократов. Шахматное сравнение создавшейся ситуации подоспело чуть спустя. Цугцванг. Любой ход ведет к поражению, и нет никакой возможности воздержаться, проявить благородную галантность французского офицера в битве при Фонтенуа: «Messieurs les Anglais, tirez les premiers» [79] Господа англичане, стреляйте первыми. (фр.). …