Джордж Мартин - Таинственный рыцарь

— Дракон поможет. Принц уверен, что тот вылупится именно из этого яйца. Ему это приснилось, как когда-то приснилась гибель братьев. Живой дракон привлечет нам столько мечей, сколько пожелаем.

— Драконы и сны — разные вещи. Помяните мое слово, Кровавый Ворон не дремлет. Нам нужен воин, а не фантазер. Действительно ли этот мальчик сын своего отца?

— Просто выполните свою часть, как было обещано, а мне позвольте беспокоиться об этом. Как только мы с нами будет золото Баттервеллов и мечи Фреев, к нам присоединится Харренхолл, а потом и Бракены. Отто знает, что не сможет отсидеться в сторонке…

Собеседники удалились и голоса стихли. Дунк вновь закончил дело, оправился и зашнуровал штаны. «Сын своего отца, — пробормотал он. — О ком это они? О сыне Шаровой Молнии?»

Когда он выбрался из-под лестницы, оба лорда были уже на противоположном конце двора. Он едва не прокричал им вслед, надеясь разглядеть их лица, но передумал. Он был один, безоружен и наполовину пьян. Или не только на одну половину. Он постоял, нахмурившись, и отправился обратно в зал.

Внутри подали последнюю перемену блюд, и началось веселье. Одна из дочерей лорда Фрея очень скверно исполняла на большой арфе «Два сердца бьются в такт». Несколько жонглеров бросали друг другу горящие факелы, а акробаты исполняли пируэты в воздухе. Племянник лорда Фрея запел «Медведя и Деву», а сир Кирби Пимм принялся отбивать такт деревянной ложкой по столу. К ним присоединились остальные, и вскоре весь зал ревел:

«Жил-был медведь, косолапый и бурый! Страшный, большой, с мохнатою шкурой!»

Лорд Касвелл уснул за столом в луже вина, а леди Вирвел расплакалась, хотя никто точно не понял, в чем причина.

А вино продолжало течь рекой. Дорогое арборское по словам Скрипача сменили местные вина. Если так и было, то Дунк не смог понять, в чем разница. Подали вино с пряностями, и Дунк решил попробовать. «Может другая оказия случится только через год». Остальные межевые рыцари, которые оказались славными ребятами, завели разговор о знакомых женщинах. Дунк понял, что размышляет, где сегодня проведет ночь Танселль. Он знал, что делает леди Роанна: спит в своей постели, в замке Холодный Ров, рядом с храпящим в усы старым сиром Юстасом. Потому о ней он старался не думать.

«Вспоминают ли они обо мне?» — думал он.

Его безрадостные размышления были грубо прерваны труппой раскрашенных карликов, внезапно выскочивших из брюха деревянной свиньи на колесиках. Они принялись гоняться между столов за шутами лорда Баттервелла, лупя их надутыми свиными пузырями, издающими при каждом ударе неприличные звуки. Это было самое смешное представление когда-либо виденное Дунком. Всем было весело. Малолетнему сыну лорда Фрея так понравились их выходки, что он присоединился и стал тоже колотить гостей одолженным у карлика пузырем. У этого ребенка был самый противный смех на памяти Дунка. Его пронзительное повизгивание настолько раздражало, что Дунку хотелось либо отшлепать мальца, либо зашвырнуть в какую-нибудь глубокую яму.

«Если он ударит меня своим пузырем, возможно, я так и поступлю».

— А вот виновник свадьбы, — сказал сир Мейнард, когда мимо пробежал лишенный подбородка визжащий проказник.

— Как это? — Скрипач протянул опустевший кубок, и его тут же наполнил проходивший мимо слуга.

Сир Мейнард бросил взгляд на невесту, которая кормила своего мужа вишнями.

— Их светлость не первым намажет маслицем это печенье. Говорят, его невесту лишил девственности в Близнецах какой-то поваренок. Они встречались тайком на кухне, пока, однажды ночью, ее младший братишка за нею не проследил. Когда он увидел, как они пекут «слоеный пирог», то испустил такой вопль, что сбежались все повара и стража, которая обнаружила на мраморном столе, на котором обычно месят тесто, миледи, совокупляющуюся со своим кашеваром. Оба были нагие как в день творения, и в муке с головы до пят.

«Быть не может, — подумал Дунк. — Лорд Баттервелл крупный землевладелец и его казна ломится от чистого золота. Зачем ему жениться на девушке, испорченной каким-то поваренком, да еще отдавать в память об этом драконье яйцо? Фреи с Переправы не влиятельнее Баттервеллов. Вся разница, вместо коров они владеют мостом. Господа — кто разберет, что у них на уме?»

Дунк съел несколько орехов и снова задумался о том подслушанном разговоре.

«Дунк, пропойца, что же ты подслушал?»

Он выпил еще вина с пряностями, которое пришлось ему по вкусу. Затем сложил руки, положил на них голову и на секундочку закрыл глаза, чтобы отдохнули от дыма.

Когда Дунк открыл глаза вновь, половина гостей вскочила на ноги и скандировала: «В постель! В постель!» Они так ревели, что разбудили Дунка, оторвав от сладкого сна, в котором присутствовали Тансель Слишком Высокая и Красная Вдова. «В постель! В постель!» — звенело в ушах. Дунк выпрямился и протер глаза.

Держа невесту на руках сир Франклин Фрей шел по проходу, а вокруг него толпились мужчины с мальчишками. Лорда Баттервелла за столом для почетных гостей окружали дамы. Оправившаяся от своего горя леди Вирвел пыталась стянуть Его Светлость с кресла, одна из его собственных дочерей расшнуровывала его сапоги, и какая — то женщина из Фреев стягивала с него тунику. Баттервелл смеясь, вяло от них отбивался. «Он пьян, — заметил Дунк, — а сир Франклин еще пьянее…» Он был настолько пьян, что едва не уронил невесту. Еще до того, как Дунк смог разобраться, что происходит, Джон Скрипач вздернул его на ноги с криком: «Вот! Пусть великан ее отнесет!»

Следующий момент, который он запомнил, что он взбирается по лестнице в башню с извивающейся невестой на руках. Как он умудрялся держаться на ногах, было выше его понимания. Девушка и не думала лежать спокойно, а окружавшие их со всех сторон мужчины и отпускавшие сальные шутки про перемалывание муки и взбивание теста, стягивали с невесты одежду. Карлики тоже были тут как тут. Они путались под ногами, кричали, смеялись и лупили его своими пузырями по ногам. Все, что ему оставалось делать, постараться не споткнуться о них.

Дунк понятия не имел, где искать спальню Баттервелла, но его толкали и пихали, пока он, наконец, не попал куда нужно. К тому времени пунцовая хихикающая невеста была уже практически голой, если не считать чулка на левой ноге, который каким-то чудом пережил восхождение. Дунк тоже покраснел, и вовсе не от натуги. Если бы кому-то было до него, он заметил бы, что Дунк возбужден, но, к счастью, все взгляды были обращены только на невесту. Леди Баттервелл ничем не напоминала Тансель, но одна извивающаяся полуголая красотка в его объятьях напоминала о другой. «Ее имя Тансель Слишком Высокая, но для меня она в самый раз». Он не знал, встретятся ли они еще. Порой, ночами ему казалось, что он ее придумал. «Нет, дурень, ты всего лишь нафантазировал себе, что ей нравишься».