Вадим Панов - Кардонийская рулетка

— Рад знакомству, консул.

— Руди изучит новинки, которые ушерцы представят на выставке, и даст необходимые рекомендации вашему военному командованию, — закончил Арбедалочик. — Мы ведь не хотим, чтобы приотская армия хоть в чем-то уступила островитянам, не так ли?

— Не хотим, — взмахнул кулаком Здучик.

— С удовольствием поработаю, — кивнул Йорчик.

— Замечательно, — без энтузиазм произнес Махим.

«Экспертов» и «советников» консул давно уже воспринимал коммивояжерами — Компания присылала их едва ли не еженедельно, и каждый визит заканчивался серьезным увеличением государственных расходов, то есть приотского долга. «Обратите внимание на новые винтовки!», «Войскам необходимы облегченные бронеавтомобили для разведки». «Наши гранаты неприятно удивят волосатиков». Армия росла, накачивала мускулы, но перестала вызывать у Махима чувство гордости — его сменила тоска. Война еще не началась, а государство уже в долгах. Что это значит? Только одно: теперь война не может не начаться.

И приближающаяся бойня больше не казалась консулу величественной или романтической. Ему хотелось, очень хотелось войти в историю создателем единой Кардонийской республики, но стала пугать кровь, которую придется пролить.

— Любое общество состоит из индивидуумов, и чем они сильнее, тем сильнее общество. — Абедалоф приласкал подбежавшего песика, легким толчком отправил его в новое путешествие, пыхнул сигарой и поинтересовался: — Руди, вы познакомились с Гатовым?

— Его не было на приеме.

— Великий изобретатель не засвидетельствовал почтение адигену? Это хорошо, это мне нравится.

— Честно говоря, я не понимаю, зачем Дагомаро притащил Гатова в Унигарт, — подал голос барон Здучик. — До сих пор Винчер его прятал. — Подумал, и добавил: — И правильно делал.

— Дагомаро показывает, что силен и никого не боится, — бросил Махим.

— Верно, — согласился Арбедалочик. — Очень правильный ход.

— Как и приезд дер Даген Тура, — в тон галаниту произнес приотский консул.

Реакция на замечание последовала не сразу. Сначала Абедалоф с улыбкой наблюдал, как Эбни делает лужу в дальнем конце стола, затем дождался первой перемены блюд, проследил, чтобы лакей обслужил саптера, и лишь когда дверь закрылась, негромко ответил:

— Помпилио не помешает.

И несколькими резкими толчками затушил сигару.

— Он уже отнял у Компании планету, — заметил консул. И для чего-то уточнил: — Заграту.

У Здучика отвисла челюсть, Йорчик замер с поднесенным ко рту бокалом, галаниты ждали взрыва — глупый консул переступил черту, напомнил об унизительном поражении и должен поплатиться за необдуманное высказывание. Директор-распорядитель не имел права смолчать, но вспышки ярости, к огромному удивлению барона и профессора, не последовало.

— Не Даген Тур отнял Заграту, — спокойно ответил Абедалоф. — Мы сами ее потеряли.

И медленно положил себе тончайший ломтик маринованного саунграбля — рыбы, за которой траулеры поднимались к полярному кругу Кардонии.

— Помпилио непредсказуем.

— Теперь мы это знаем и будем готовы, — невозмутимо произнес директор-распорядитель, выдавливая на рыбу пару капель лимона.

— К его непредсказуемости?

— Совершенно верно.

«Прощай, Махим, — равнодушно подумал Руди. — Тебя раздавят при первой же возможности».

И совсем другими глазами посмотрел на Арбедалочика: человек, способный с таким искусством скрывать гнев, куда опаснее, чем кажется.

— Отличная рыбешка, — одобрил деликатес Абедалоф. — Кстати, консул, как вы нашли Дагомаро? Хоть парой слов перебросились?

— Именно парой. — Махим прищурился, в подробностях припоминая мимолетную встречу на приеме, и добавил: — Винчер показался весьма уверенным. Сказал, что с нетерпением ждет начала переговоров.

— У нас есть союзники среди ушерских сенаторов?

— К сожалению, нет. Ушерцы напоминают лингийцев: чужаков не любят еще больше, чем друг друга.

И снова — неправильно, как отметили Йорчик и Здучик: в присутствии высокопоставленных галанитов ни в коем случае не следует упоминать адигенов в положительном ключе. Впрочем, Арбедалочик оставил без внимания и эту оговорку.

— А как насчет народа? — живо спросил он. — Вы работаете с народом? На Ушере есть представительство ЕПВП? Барон Здучик уверяет, что финансирует его.

— Абедалоф, — обиженно протянул директор фактории.

— Представительство есть, — кивнул Махим. Есть ему совсем не хотелось, он лишь ковырялся в деликатесах, не испытывая никакого желания наслаждаться изысканными яствами.

— Чем оно занимается?

— Пропагандой.

— И каковы результаты?

— Пока похвастаться нечем, — признал консул. — Дагомаро — великолепный оратор, ярый патриот архипелага и обладает огромным авторитетом среди ушерцев. Среди всех ушерцев. Кроме того, он прекрасно понимает угрозу и ухитряется вовремя избавляться от наших лучших пропагандистов.

— Ладно, птичка клюет по зернышку, — проворчал Арбедалочик. — Подточим его авторитет, слово скаута.

— Вям!

— Да, Эбни, рано или поздно мы обязательно склюем этих злых волосатых ушерцев.

— Вям!

Абедалоф вновь обратился к Махиму:

— Почему его любят?

Директор-распорядитель наверняка собрал информацию, обдумал ее, однако хотел услышать мнение лидера Приоты. Весомого, казалось бы, человека, вынужденного исполнять галанитские прихоти.

— Когда Винчер был консулом в прошлый раз, он провел ряд законов, защищающих права рабочих, и уговорил своих дружков-миллионеров хорошо платить им. Уровень жизни…

— Плевать на уровень жизни! — взревел Абедалоф. Так взревел, что собеседники вздрогнули. — Плевать! Кого он волнует? Откуда тупым ушерцам знать, как именно они живут: хорошо или плохо? Я вам скажу, откуда: мы им скажем! Покупайте газеты, нанимайте пропагандистов и говорите, что все плохо. Говорите, говорите, говорите! Превращайте мелкие неприятности в катастрофы, а катастрофы — в трагедии вселенского масштаба. Постоянно повторяйте, что где-то живут лучше, намного лучше, так хорошо, как бывает только в сказке, а здесь — прогнившая помойка. Уровень жизни, хорошая зарплата — это повседневность, которая никогда и никому не кажется достижением. К ним привыкают, воспринимают как должное, но если все вокруг станут повторять, что люди живут плохо, потому что ими правят богачи, работяги поверят.

— Поверят? — растерялся Махим.

— Разумеется, поверят. — Арбедалочик презрительно усмехнулся. — Первое: людям нравится думать, что они используют мозг по назначению. Второе: мало кто доволен своим положением. Третье: люди тянутся к новому, причем, заметьте, не к лучшему, а к новому. Четвертое: возможность выступить против власти повышает их в собственных глазах. Взболтайте из перечисленных ингредиентов коктейль, и вы получите взрыв, способный смести какой угодно авторитет.