Вадим Панов - Кардонийская рулетка

— Своих кого?

— Чужаков.

— Так я уже все продумал, — осклабился здоровяк. — Засады, чай, за милую душу умеем устраивать, не дети…

— Ты сказал, что они спички, — продолжил Шо. — Я их теперь тоже так называю — спичками.

Тогда, на Малибате, Лайерак решил, что Сапожник просто сорвался и обязательно вернется, но через несколько месяцев с горечью убедился, что Шо сломался. Огонь суров к своим детям, огонь любит сильных.

— Он мне не снится, нет… — с пьяной откровенностью продолжил Сапожник. — Но я часто его вспоминаю.

Жаль, очень жаль, что Шо не выдержал.

— У нас такая работа, — произнес Отто, ловко уворачиваясь от вывалившегося из таверны пьянчужки — мужичка тошнило.

— Я знаю, — улыбнулся Сапожник. — И работа мне нравится.

И наподдал пьянчуге под зад, отправив прямиком в канаву.

Сегодня напарники ночевали в Запределье, ночевали уже в третий раз, но Лайерак не чувствовал опасности и не приказывал менять место. Окружение бандитов Огнедел почитал одним из самых надежных, поскольку обитатели Омута крайне редко сотрудничали с полицией.

— А насчет Гатова я скажу так…

— Тихо!

Сапожник усек все с полуслова:

— Да.

И выдал пьяный смешок.

Но Лайерак понял, что Шо «включился».

Они продолжали идти так, как шли, — все-таки профессионалы, и лишь чуть-чуть, самую малость, самую незаметную малость снизили скорость. Им требовалось время на подготовку.

— Извини! — Сапожник схватил напарника за предплечье, остановился, наклонился и громко рыгнул, словно готовясь опорожнить желудок, — со стороны происходящее выглядело предельно естественно. И никто не расслышал тихий шелест вопроса: — Ты что-то услышал?

— Увидел, — почти беззвучно ответил Огнедел.

— Все хреново?

— Выкрутимся.

Засада была организована из рук вон плохо.

Нет, громилы, конечно, не перегораживали улицу, сурово оглядывая встречных, но «уши торчали» так сильно, что вычислить нападавших не составило для Лайерака и Сапожника никакого труда. «Пьяный» на углу должен был опознать цели и подать знак. И он затянул песню в тот самый миг, когда с ним поравнялись Отто и Шо. Ничего необычного — в Запределье хватало ужравшихся певцов, но Лайерак насторожился. Затем «нищий» у ведущей во двор арки: во-первых, раньше его тут не было, во-вторых, выпрашивать мелочь в такое позднее время бессмысленно — других побирушек приятели не видели. А рядом с «нищим» — веселая парочка: мордоворот тискает проститутку. С одной стороны, все сделано правильно, но женщина молчит, не смеется, не подбадривает клиента, женщина понимает, что ее используют, как прикрытие, и ей страшно.

— Ты ничего не оставил в квартире?

— Не обижай меня, — негромко ответил Шо.

— Я просто так спросил.

— Я уже забыл. — Сапожник облизнулся. — Делаем как всегда?

— Да, Шо, как всегда.

К предстоящей схватке Сапожник был готов на сто процентов и больше ничем не напоминал ни сломленного человека, ни даже уставшего от беспокойной жизни профессионального террориста. Шо демонстрировал великолепную форму…

«А может, все не так плохо?»

Однако додумать эту интересную мысль Огнедел решил потом.

— Уходим на север.

— Понял.

— На счет «три».

— Понял.

— ТРИ!

Они выхватили револьверы, когда до «нищего» оставалось десять шагов, а до парочки — пятнадцать. Сначала Лайерак занялся «нищим» — две пули в грудь, затем разворот и две пули в «пьяного» — не прицельно, просто для того, чтобы тот не оказался за спиной. «Пьяный», как и предполагал Отто, оказался вполне себе трезвым и намек понял с полуслова — молниеносно скрылся за углом. Еще разворот — и две последние пули во мрак арки: показать засевшим там придуркам, что о них помнят. Придурки оказались непрофессионалами, и из арки послышался полный боли вопль — пуля отыскала жертву.

— Уходим!

Сапожник покончил с парочкой: по три пули на каждого, без жалости и без раздумий.

«Молодец!»

Заверещали шлюхи — то ли от страха, то ли гневаясь за смерть товарки; мужской бас потребовал: «Прекратить!»; кто-то бахнул из карманного, но не рядом, в двух заведениях к югу; а Шо и Отто уже бежали вверх по улице, на ходу перезаряжая револьверы.

— Почему сюда?

— Извозчики!

Чуть дальше всегда стояли готовые к поездке пролетки. Сбросить кучера, стегнуть кобылу — секундное дело, — пролететь пару кварталов, спрыгнуть и раствориться в толпе.

— Отлично!

— Нет!

Засада была организована плохо, но о внешнем оцеплении придурки позаботились. Путь на север закрывали трое, но палить они начали слишком рано — нервы не выдержали.

— Во двор! — заорал Отто. — Он проходной!

Шо резко свернул в ближайшую арку.

— А ты?!

— Не сразу!

В обычное время Лайерак брал с собой только револьвер, однако компактные алхимические фанаты настолько ему полюбились, что Огнедел изменил принципам и готовился преподнести преследователям неприятный сюрприз.

— Отто!

— Сейчас!

Три придурка влетели в арку одновременно, совершенно не задумываясь над тем, что их могут ждать. Три придурка считали, что дичь неспособна огрызаться, и были удивлены… Нет, как раз удивиться они не успели. Граната взорвалась без грохота, глухим хлопком, и ярко осветила внутренности арки. Освобожденная смесь радостно окутала несчастных, и вой в три глотки оказался на порядок громче взрыва-хлопка. Вспыхнувшие люди орали от боли, подоспевшие с улицы — от ужаса, но Огнедел не слышал криков, не воспринимал их. Огнедел любовался тремя «спичками» и шептал:

— Какая красота!

И готов был наслаждаться зрелищем до конца, позабыв обо всем, но… но Сапожник снова стрелял. То ли во дворе их ждали, то ли полиция подоспела — не важно. Шоу отменялось. Лайерак грустно вздохнул, выругался и бросился за напарником.

в которой Бабарский выручает Бедокура, выставка полна сюрпризов, а Лайерак подкидывает журналистам горячие новости

«„Костерок“ разрушен!»

«Любимая харчевня Унигарта разнесена вдребезги!»

«Дикая выходка ужаснула Кардонию!»

— Видите заголовки? — Капитан Болгер, начальник Приморского полицейского участка, строго посмотрел на Бабарского. — Это сегодняшние газеты.

— Третьи полосы, — хладнокровно отозвался ИХ. — Главные заголовки посвящены выставке, а затем идут материалы о террористах.

— Журналисты спрашивают: доколе инопланетники будут глумиться над гордой Кардонией? — Болгер сделал вид, что не услышал Бабарского.

— Они забыли, что здесь сферопорт? Инопланетники имеют те же права, что и кардонийцы. — Суперкарго продемонстрировал всепонимающую улыбку: — Мы тут как братья, а в большой семье чего только не случается?

Несмотря на раннее утро, в кабинете капитана уже установилась удушливая жара: окна выходили на восток и солнце беспощадно поливало собеседников раскаленными лучами. Мужчины дружно потели, но старались не обращать внимания на это досадное обстоятельство.