Владимир Корн - Путь на острова

Я уж совсем собрался недоуменно пожать плечами, мол, сам не понимаю, когда раздался треск рвущейся парусины. Парус, не выдержавший напора ветра, разорвался в клочья, и затрепетался многочисленными лоскутьями.

— Рианель, Гвен — на палубу! — не сдерживаясь, заорал я, вставая сам за штурвал.

Запасной парус лежал у самой мачты, но поменять его не минутное дело, и потому каждая лишняя пара рук будет на счету.

И сейчас вся надежда только на то, что мы успеем установить запасной парус, до того, как они нас нагонят.

Оставшись под одним кливером, «Небесный странник» практически перестал слушаться руля, и его все время норовило развернуть бортом к ветру.

«Не успеем, мы никак не успеем поменять парус, — лихорадочно крутил штурвалом я, пытаясь заставить «Небесный странник» хоть как-то его слушаться. Как же все неудачно складывается, одна проблема за другой».

В отчаянии, я огляделся по сторонам, чтобы увидеть бледного Аднера, с явным испугом глядевшего на приближающиеся корабли Ганипура.

«Ну что, господин изобретатель, как тебе приключения? Поди, сыт уже ими по горло?»

Бросив штурвал, в следующий миг я уже стоял рядом с ним на палубе.

— Ну что, господин Аднер, самое время опробовать ваше изобретение, — я старался говорить спокойно, капитан не должен терять головы в любой ситуации, на него смотрят все.

— А оно сработает? — неожиданно засомневался он, но я даже глазом не моргнул.

— Думаю, что да. Я просто уверен в этом. Иначе всем нам придется купаться в болоте. Как вы отнесетесь к купанию в компании аллигаторов, господин Аднер? А их здесь как москитов и даже больше.

И я указал пальцем на палубу, где, далеко под ней, простирались знаменитые эгастерские болота, о которых сложено немало легенд, про себя подумав:

«Нет, это надо же, мне приходится убеждать его в том, в чем не так давно он пытался убеждать меня сам!»

Аднер как-то неуверенно кивнул, и направился к входу в кормовую надстройку.

Через нее, пройдя через матросский кубрик, тоже можно попасть в трюм «Небесного странника», а, следовательно, и к приводам л» хассов.

— Стойте! — остановил я его. — Сейчас мы откроем крышку люка.

— Аделард, Энди, помогите! — пока еще Аднер доберется до них таким путем, да и темновато там к тому же — на весь трюм два небольших иллюминатора. Через грузовой люк получится и быстрее, и света будет хватать.

Втроем мы быстро открыли люк, отбросив крышку в сторону, и я указал на открывшийся зев трюма:

— Прошу вас, Аднер.

Тот подошел к нему с некоторой опаской, и я едва сдержался от того, чтобы на него не заорать — ганипурцы все ближе, с заменой паруса возни столько, что они пять раз успеют к нам приблизиться, а он тут раздумывает!

Аднер взглянул на Роккуэль, выглядевшую олицетворением женской прелести даже сейчас, в простеньком глухом платье, с перепачканной чем-то щекой, и слегка растрепанными волосами. Она, кстати, держалась куда мужественней его самого, так что ему должно быть хоть немного стыдно.

Затем посмотрел на ее служанку Батси, испуганно выглядывающую из двери бывшей каюты Николь: как же, на палубе так страшно, ну а вдруг хозяйка позовет? После чего перевел взгляд на Мирру, глядевшую на него с явным презрением и только после всего этого, наконец-то, полез в трюм. Причем полез так нерешительно, что я едва ногами не затопал от злости, но вовремя ограничился тем, что пробурчал себе под нос далеко не самые лестные слова в его адрес.

Чего он опасается? Остаться в такой ситуации наедине с самим собой? Боится, что все мы исчезнем, позабыв его в пустом темном трюме? Так при всем желании, у нас не получится — каким это именно образом мы сможем это сделать?

— Ну что там, Аднер? — склонился я над зевом открытого люка спустя некоторое время после того, как он в нем скрылся.

— Сейчас, сейчас, капитан! — донесся снизу его голос, показавшийся мне довольно бравым. Что тоже понятно: хочешь отвлечь человек от чего-то такого, что кажется ему тревожным или даже страшным — займи его делом, требующим полной сосредоточенности.

«Небесный странник» вздрогнул всем корпусом, затем пошел вперед. Сначала совсем медленно, затем он немного ускорился, постепенно наращивая ход. И все было бы замечательно, если бы он не двигался по кругу. Я взглянул на мостик, на занявшего место за штурвалом навигатора, но тот только развел руками, на миг оторвав их от колеса.

— Рули на борту, капитан!

Да вижу, что на борту, их положение и с палубы хорошо видно. А когда рули на борту, то все, дальше их уже не покрутишь, они дошли до крайней точки. Я взглянул на ганипурцев: мало того, что они сами приблизились, так еще и мы устремились им навстречу. Через некоторое время, продолжая двигаться по кругу, мы от них отвернем, но я хотел совсем не этого, побери меня прах всех покоящихся на земле парителей неба.

Из люка показалась голова Аднера:

— Ну как, господин капитан? Все в порядке?

Голова этого мерзавца сплошь была украшена паутиной, и почему-то ее вид возмутил меня еще больше. Спрашивается, где о смог найти паутину в трюме? У Родрига все и везде блестит, и найти соринку сложнее, чем законченному пьянчуге занять под честное слово горсть золотых ноблей.

— Мы двигаемся по кругу, Аднер, — ответил я, сам удивляясь спокойствию своего голоса.

Этот проклятый настройщик л» хассов сделал самое страдальческое лицо из всех у него имеющихся:

— Тяга неравномерная, господин капитан. Дело в том, что один из л» хассов имеет слишком малую силу, вероятно, ему очень много ему пришлось поработать до этого. А потому…

Да какая разница, что там и как — «потому»?

Я взглянул на людей, все еще копающихся со сменой паруса, на близких уже ганипурцев, и скачками понеся в свою каюту. Есть у меня один л» хасс, прекрасный л» хасс, л» хасс, находящийся в превосходном состоянии. И уж если не поможет он!..

— Сейчас, сейчас, — бормотал я, с разбегу упав на колени, роясь на самой нижней полке, где он и должен был находиться.

Вообще-то иногда я ставил его на стол, и подолгу любовался игрой языка пламени, бьющимся у него внутри. Заворачивающееся зрелище, должен признаться. И сразу становится понятным, почему возникла легенда о том, что л» хассы — пролившиеся на землю и окаменевшие слезы Богини-Матери. Когда-то я и сам в эту легенду верил, пока не очутился на Гаруде в подземелье Древних и не убедился в том, что их делали люди, жившие за тысячелетия до нас.

— Ну где же он?

Мирра, убираясь в каюте Николь, все ее вещи, поместившиеся в сундучок и высокую прямоугольную корзинку с закрывающейся крышкой, перенесла в мою. Мне и в голову не пришло в них копаться, дело постыдное. Но именно корзинка перекрывала дорогу к самой нижней полке, и потому первым делом я отбросил ее в сторону. Корзинка при этом завалилась набок, крышка приоткрылась, и часть вещей из нее выпало.