Александр Михайловский - Война за Проливы. Решающий удар [СИ litres]

– И, соответственно, – закончила мысль Мари Бонапарт, – русские, германские и британские товары тоже беспошлинно смогут продаваться во Франции, что окончательно убьет нашу промышленность. Рабочие и инженеры, уволенные с закрывшихся заводов и фабрик, сядут в поезда и свободно уедут туда, где у них будет возможность найти работу – то есть к вам в Россию, после чего у Франции не останется ни единого шанса на возрождение. Сначала вы победили Францию и разделили ее на шесть частей, а теперь собираетесь ее полностью переварить. Королевства, на которые вы разделили территорию Франции, будут постепенно утрачивать свою роль, превращаясь в подобия больших муниципалитетов, а Континентальный Альянс все больше и больше будет занимать в умах наших сограждан место отсутствующего у них национального государства. Пройдет два-три поколения, и ни у кого даже мысли такой не останется – попробовать вернуть все на круги своя…

– Да, мы ставим перед собой такую цель, – с вызовом ответила генерал Антонова, – континентальная, а потом и планетарная империя – это высшая форма самоорганизации человеческого общества.

Мари Бонапарт хотела было еще что-то возразить, но супруг ее мягко прервал.

– Погоди, дорогая, – сказал он, – этот спор может длиться до бесконечности. Но ты только подумай о том, что бы творили на французской земле боши, если бы пришли к вам одни, не будучи взнузданными союзническими отношениями с Россией…

– Наверное, ты прав, дорогой, – ответила Мари Бонапарт, – просто мне как-то не по себе от мысли, что моя Милая Франция должна будет исчезнуть, без остатка растворившись в непонятном мне Континентальном Альянсе.

– Знаешь, я тебе, конечно, сочувствую, – сказал Георг, – но сейчас меня больше интересует то, зачем на самом деле нас пригласили на эту встречу. Насколько я знаю своего двоюродного брата, – кивок в сторону императора Михаила, – сейчас он должен сделать нам предложение, от которого мы ни в коем случае не откажемся. Есть у него такая привычка.

– Да, – сказал император Михаил, – есть у меня к тебе такое предложение. Точнее, к тебе и твоей супруге, потому что работать эту роль вам придется семейным подрядом – как королю и королеве…

– Надеюсь, что речь не идет о том, чтобы свергнуть с трона моего отца? – сказал Георг. – А то я знаю вас, русских. От турецкого султана, говорят, даже трупа не осталось для пристойного погребения.

– Нет, – покачал головой Михаил, – твоему отцу ничего не угрожает, как и твоему брату. Ведь они и мои родственники тоже, разве ты забыл? Лишить их власти и попытаться заставить осознать свои ошибки я еще могу, а вот планировать их убийство и сам не буду, и другим не посоветую. Когда-нибудь потом, когда дядя Георг осознает всю глубину своего падения, то он сам назначит тебя своим наследником вместо Константина. И это может произойти только так, и не иначе. Сейчас речь пойдет о другом. Малоазийские территории с подавляющим греческим населением, которые мы планировали передать в состав греческого государства, а также захваченные нашими флотскими десантами острова в Эгейском море, ныне остались бесхозными. Мне в Российской империи они не нужны, и делать из них германскую или британскую колонию я также не намерен. В эту же кучу можно добавить находящийся под международным протекторатом остров Крит, турецкий суверенитет над которым растворился в воздухе. Все это вместе я планирую назвать «королевством Понтийская Греция», вручив бразды правления над этими территориями тебе и твоей очаровательной и очень умной супруге. Ну что, кузен Георг, берешься?

– Э… – сказал кузен Георг, – а что на это скажут другие твои подельники, то есть участники Континентального Альянса?

– Британский король и германский кайзер уже поддержали это решение, – ответил император Михаил, – а остальные не имеют права голоса по этому вопросу. Даже болгары, которые от меня получили все что хотели, и даже немного больше.

– А эта твоя Понтийская Греция тоже станет участником Континентального Альянса? – спросил ошарашенный Георг. – А то без твоей поддержки и защиты новому, только что организованному государству не выжить. Я занимался организацией правительства на Крите, и знаю, что это просто адский труд.

– Разумеется, станет, – подтвердил Михаил, – с теми же правами и полномочиями, что уже имеются у Сербии и Болгарии. И военную защиту от действий разных ушлых личностей вроде итальянцев я тебе тоже обеспечу. Заключим для этого отдельный договор, и пусть только кто попробует сунуться. Мою армию теперь уже все знают, боятся и уважают.

– В таком случае я согласен! – торопливо сказал Георг. – От такого предложения я действительно не могу отказаться. И Мари тоже, ведь она моя жена перед богом и людьми и обязана повсюду следовать за своим супругом.

– Да я бы и так согласилась, – вздохнула его супруга, – подумать только – нам с тобой предстоит создать новое государство на землях, только что вызволенных силой оружия из-под магометанского гнета! У меня просто голова кружится от восторга…

– Ну вот и хорошо, – сказал император Михаил, вставая, – значит, мы договорились. А сейчас позвольте вас проводить, потому что время уже позднее, а все детали можно обговорить и завтра.

2 октября 1908 года, час пополудни. Северное море, на траверзе острова Терсхеллинг, дальний броненосный рейдер «Измаил», адмиральский салон.

Стремительный боевой корабль в маскировочной окраске русского императорского флота легко вспарывал форштевнем серо-стальные воды Северного моря, каждый час проглатывая по двадцать пять миль пути. Пройдет еще пять часов – и при свете последних сполохов заката «Измаил» бросит якорь в гавани Вильгельмсхафена. Там его пассажиры сойдут на берег, чтобы сесть в уже ожидающий их литерный поезд германского кайзера, который довезет их сначала их всех до Потсдама, а потом только русскую делегацию до пограничной станции Вержболово, где императора Михаила, его свиту и гостей будет ждать литерный царский поезд до Санкт-Петербурга. А «Измаил» тем временем без особой спешки направится на север в пункт приписки на Мурмане, куда уже ушли его систершипы «Гангут» и «Кинбурн».

Правда, кайзер уговаривает своего русского собрата задержаться в Потсдаме на недельку-другую, у него там уже запланирована обширная программа: парады, приемы и снова парады, которых так жаждет воинственная прусская душа. Уговорит или нет, пока неизвестно. Не лежит у русского императора душа к такому времяпровождению, хотя он вполне может задержаться на пару дней, чтобы потрафить союзнику.

Но даже если уговорит, там, в Потсдаме, люди будут разные, поэтому настоящий торжественный обед для Посвященных случился в адмиральском салоне «Измаила». Эти люди – и пришельцы из будущего, и местные уроженцы – добились своего, положив историю этого мира на новый курс. Об этом и зашел разговор, когда обед был съеден и на столе остались только стаканы с горячительными и прохладительными напитками и курительные принадлежности.