Руслан Агишев - Диверсант Петра Великого [litres]

Собственно, что тут сравнивать-то? Надевал я эти ботинки. Это все равно что кусок дерева на ноги надеть. На долгом марше ноги можно запросто в кровь сбить. В хороших же сапогах из свиной кожи дорогу вообще не чувствуешь! Правда, цена сапожек такая, что вряд ли в них обычных солдатиков обуют…

– Хороши, конечно… – пробурчал Петр, признавая очевидное; горели завистью и глаза стоявших рядом солдат. – Только грошей на них много потребно. Притом в Европах во всех армиях солдаты в таких башмаках воюют, и, заметь, хорошо воюют. У Карлуса свейского все в башмаках ходят. – Дальше он заинтересовался моими штанами, судя по его упавшему вниз взгляду. – И порты у тебя занятные. Не пойму я только, что они широкие такие? Большой уд, что ли, прятать? Ха-ха-ха!

Штаны у меня и правда широкими были.

– Исключительно для удобства, государь, сделано сие, – не повелся я на подначку. – У солдата все должно быть для не для красоты, а для удобства. Я так, государь, разумею… Негоже русскому солдату носить все вот это – тесные чулки в обтяжку, каменные башмаки, шапку неудобную, камзол непонятный какой-то. А у нас, посмотри! Цыган, изобрази-ка нам что-нибудь занимательное.

Я подмигнул солдату с пройдошистым лицом из своей особой команды диверсантов. Мол, удиви-ка нас чем-нибудь. Тот тут же выдал такие коленца, что я невольно позавидовал его мастерству.

– Ой, милая, что ж ты гарная така?! – рявкнет мужичок, бросаясь вприсядку. – Глазками мне светишь, косою крутишь. – Он выделывал такие коленца, что ноги в черных сапожках взлетали выше его головы. Крутанувшись вокруг своей оси в очередной раз, мой солдат с уханьем вскочил на ноги и принял молодцеватый вид.

– Вот, государь, какова моя одежа. В ней и воевать удобно, и коленца вот такие выделывать, – выдав это, я решил Петру показать еще кое-что. – А вот так, государь, они сдюжат в своем немецком платье? Миха! – крикнул я невысокому крепкому пареньку, стоявшему в середке моих бойцов. – Слушай вводную! Враг справа. Расстояние две сотни шагов. Ползком добраться до того забора и спрятаться за ним. Выполнять!

Солдатик с места прыгнул вперед, буквально распластавшись в воздухе. Едва тело его коснулось земли, как он, извиваясь змеей, быстро пополз в сторону высокого бревенчатого забора. Прошло не больше шести-семи секунд, как Миха оказался у цели. Не останавливаясь, он прыгнул на забор и, подтянувшись, исчез с глаз.

– Тоже мне диво. Эти так же могут, а может, и лучше, – с кривой усмешкой проговорил Петр. – Смотри-ка. Ты! – не долго раздумывая, царь выхватил из своих сопровождающих первого попавшегося, оказавшегося капралом. – Не посрами меня, браток. Давай, тако ж! Что встал?

Тот же не сразу понял, чего от него хотят. Глазами глупого телка пялился то на одного, то на другого. Видимо, поверить не мог, что он, капрал, должен, как какой-то оборванец, ползать в пыли и навозе.

– Ах ты, волчья сыть! Глухой? На землю! На землю! – видя такое, Петр вспыхнул, как порох. – Дуболом! Сгною!

Молоденький капрал сразу же бухнулся на землю, с перепугу угодив в лужу. Его щеголеватый камзол из дорогого сукна мгновенно окрасился в неприятно-бурый цвет. Подгоняемый злыми окриками Петра, капрал пополз, смешно оттопыривая зад кверху. Чувствовалось, не часто ему приходилось делать такие упражнения.

– Теперь на забор лезь! Быстро, на забор! Что задницу тянешь? – неистово орал Петр, зло сверкая глазами.

Под такие вопли бедный капрал должен был ракетой взлететь на забор, но его, к сожалению, подвели тесные лосины-чулки. Вися на заборе, он несколько раз пытался закинуть ногу, но у него ничего не получалось. В конце концов обессиленный капрал свалился у этого самого забора.

– Вот, государь, и ответ. – Я выразительно кивнул в сторону валявшегося капрала. – В такой одежде, как на мне, можно любые военные упражнения запросто делать. Бегать, прыгать, ползать. Лазить по деревьям, драться в рукопашной схватке… Эти же молодцы могут столько всего сделать, сколько другие не сделают. – Я рукой обвел приосанившихся солдат из моего отряда, сделавших серьезные лица и выкативших грудь колесом. – Могут во вражеский лагерь пробраться и целого генерала притащить. Могут темной ночью на стену крепости влезть и ворота открыть. Могут даже корабль захватить…

Надо признаться, что в пылу такой самопрезентации я малость прихвастнул. Я, конечно, верил в своих людей, зная их подготовку. Однако прекрасно понимал, что они никакие не русские ниндзя: не бегают по стенам, не летают на дельтапланах из рисовой бумаги и не плюются дротиками с ядом… Просто я не мог отказать себе в удовольствии не похвастаться! Мол, посмотрите на моих людей! Богатыри! Подтянутая форма, аккуратные шапки-пилотки, брутальные ремни с бляхами, подсумки с боеприпасами, рюкзаки с пайком, небольшие саперные лопатки у пояса!

То, что я сболтнул лишнего, до меня дошло не сразу. Едва услышав мою похвальбу про захват корабля, Петр почему-то завис. Он несколько минут смотрел на меня, потом перевел взгляд на Лефорта. После чего царь по какой-то причине повернулся в сторону порта и скользящих по морской глади судов.

– Говоришь, Алексашка, орлы твои целый корабль взять могут… – проговорил он с некоторым сомнением. – Смотри, Алексашка, смотри. Словеса такие плетешь, что слушать дивно. Вот про скорострельные фузеи говорил, а сделал ли? – с каменным лицом кивнул и потряс тяжеленной фузеей в своей руке. – Посмотрим, посмотрим… Теперь вот про крепость и про военный корабль говоришь, – неторопливо продолжал он, словно размышляя. – Неужели и такое сможешь сделать?

Вот теперь уже и я завис! До меня стало доходить, что у Петра имеются какие-то проблемы и он хочет их повесить на меня. Вот же я дурень! Как говорится, язык мой – враг мой! Чего я наболтал?! Про крепость, про корабль?! Зачем?! Добрый друг Петр ведь что-то там себе нафантазировал…

– Есть у меня для тебя, Лексашка, одна задачка, коя для меня як заноза. Вот тут, в сердце, колет нещадно. – Петр рванул на груди камзол. – Повадился на селения поморов один заморский злыдень нападать. Капитан голландский с командой разбойников, собака! Прознает, где пушнины много набили, и темной ночью в селение врывается. Мужиков всех побивают, девок ссильничают, а шкуры на корабль к себе тащат. Уж три седмицы озорничают, пушнины видимо-невидимо набрали у поморов. Это сколько теперь грошей казна недосчитается, помыслить даже страшно! А гроши сейчас для государства Российского зело как нужны!

Я же все это время оторопело смотрел на царя, отчаянно пытаясь сдержать падающую челюсть. «Петя, реально, охренел! Хочет, чтобы я ему настоящего пирата поймал? Я ему что, батька Махно с целой дивизией штыков?! Неужели он совершенно серьезно предлагает такое?» Правда, в глазах Петра не было и намека на шутку.