Андрей Булычев - Сотник из будущего. Северная война

После перевода датчанин замер на несколько секунд. И, мгновенно преобразившись, начал что-то быстро-быстро лопотать Андрею.

– Он говорит, что он очень рад, что может быть полезен русскому господину. Э…говорит, что он будет очень стараться. И сделает всё, что только для этого нужно, чтобы только получить обратно своё судно и ещё серебро, – не успевал переводить толмач лепет Гарольда, Да, и ему ещё нужны какие-то гарантии.

– Гарантии? – усмехнулся Андрей, – Гарантией ему будет моё слово, если только он сделает всё, как нужно. Надеюсь, этого будет достаточно? – и он с прищуром посмотрел на датчанина.

– Да, он говорит, что это более, чем нужно, и он готов, верно, служить своему русскому господину!

– Курс на Орешек! – отдал распоряжение Сотник, и русские суда, вспенив воду вёслами, устремились в сторону устья Невы.

Рано утром десятки судов, лодок и плотов устремились со всех сторон на русский Орешек. Гарнизон крепости сделал всё, чтобы оттянуть этот последний отчаянный штурм союзного войска, и теперь ему только оставалось отбиваться, не щадя своих жизней. Онагры топили корабли и лодки, самострелы и луки выкашивали штурмующие десятки лезущие на берег с приставными лестницами. Волна за волной устилали финны своими телами береговую полосу, и вот уже их первые воины, завалив ивовыми плетёнками и своими трупами ров, достигли наконец-то крепостной стены. Первые лестницы хлопнули по её верхнему краю, и наверх полезли воины с копьями и мечами.

– Не отвлекайтесь, накручивайте торсион! – орал Ослопе со Втораком Илья, сам наводя недавно сработанный ими онагр.

В большой ковш уложена была последняя дюжина голышей.

– В сторону! – рявкнул командир розмыслов, и орудие выкинуло град камней к подступам крепости.

Сюда под прикрытием волн воинов из племён суми и еми подбегали с восточного берега, причалившие на плотах и лодках, шведские сотни. Именно им предстояло сейчас решить судьбу ожесточённого сражения.

На верх стены, на площадку перед онагром, выскочило сразу три финских воина, четвёртый, не успев даже заскочить наверх, метнул своё копье, пробив им грудь заряжающего Анкудина. Ослопя, схватив руками здоровенный поворотный рычаг, резко завертел им в воздухе. Один, второй, третий воин слетел, сбитый страшным оружием со стены. Четвёртый, нагнувшись, сумел-таки ткнуть копьём богатыря в бок, но и его голова разлетелась как спелая тыква от бешенного удара, и Ослопя метнул свою здоровую деревяшку, сбив разом двоих из тех, что наседали сейчас на Илью. Вторак в это время дорубал своей страшной секирой очередного врага.

– К орудию! – заорал им прапорщик страшным голосом, – Там внизу уже шведы прут!

Вновь заскрипел весь окровавленный, огромный поворотный шест-рычаг под тяжестью орудия. Вторак докрутил рычаг взведения торсиона.

– В сторону! – рявкнул Илья, и в наступающих плотным строем шведов влетел с огромной скоростью град булыжников.

Ещё шесть убитых и покалеченных упали перед крепостным рвом.

– Самострелами бить Шведов, лучникам по Финнам! – кричал, сам находясь в гуще сражения, Варун.

– Степан, людей сюда срочно с других стен, там и так отобьются, самые сильные здесь прут! – и заместитель коменданта ринулся за подмогой.

Щёлк, щёлк, щёлк. Варун накручивал рычаг рейки своего самострела. Прицел в наступающих. Вот какой-то командир из шведов поднял призывно руку вверх, что-то крича своим воинам. Ших! С направляющегося сорвался граненый болт и вошёл ему в голову, пробив шлем. Швед упал, а Варун начал вновь перезарядку своего оружия. Рядом опустился, хрипя пробитым стрелой горлом, плотник из десятка Второка.

Варун, не поднимаясь с колен, прицелился и выстрелил в запрыгивающего на стену с лестницы шведа, и того буквально сбросило со стены вниз. Комендант, оставив свой самострел, схватился за щит и меч. Враг уже был совсем рядом. Бой шёл поверх стен, и то в одном, то на другом участке, выбив защитников крепости, штурмующие начали группироваться для броска вглубь, а к ним лезли и лезли ещё воины по приставным лестницам и шестам. Это был критический момент боя, не сбрось всех тех, кто уже забрался сюда, вниз, и крепость непременно падёт.

– Ко мне! – закричал комендант, призывая защитников.

С южной стороны подходили два десятка под командой Степана и, собрав всех, кто тут был, Варун скомандовал:

– Три тройки с речниками, уступом вперёд! Заряжай!

Заскрипели взводимые дуги самострелов.

– Первая линия – с колена, вторая – стоя, третья – с плеча из-за спины. Все товсь! Первая линия, бей! Заряжай! Вторая, бей! Заряжай! Третья, бей! Заряжай!

Девять болтов скосили первую волну атакующих, шведы заметались и дали нужную паузу для перезарядки оружия.

Снова последовала команда коменданта, и на новую волну наступающих вновь ударили взведённые самострелы.

– Сулицами бей! – проорал он опять, и десяток сулиц и копий разом полетели в мечущихся врагов.

– За мной! – заорал Варун, и русский клин ринулся тремя десятками воинов вперёд.

С другой стороны им навстречу наступало более пятидесяти бойцов, снятых с западной стороны. Вёл их командир пластунской сотни Саватей. Во главе же клина с огромным поворотным шестом от онагра, размером с толстенную оглоблю пёр весь окровавленный плотник Оглобля. Деревяха в его руках вращалась, словно крылья стрекозы, и слышался только треск щитов да вопли попавших под страшную молотьбу вражеских воинов.

Крепость бы непременно пала, если бы действия всех атакующих её отрядов были бы более согласованными. Слишком большим численным перевесом обладали штурмующие, чтобы суметь сдержать их яростный натиск всего трем сотням защитников. Но получилось так, что, когда поток отрядов с запада отхлынул вниз по реке под градом камней, стрел и болтов, летящих из орудий, бойниц и с верхнего парапета крепости, то южный отряд штурмующих только карабкался, высаживаясь с лодок и судов на берег. Восточный же, состоящий в основном из шведов, и вовсе только выгребал на своих плотах и однодревках вниз по течению. Всё это и дало возможность снимать людей с менее угрожающих участков и усиливать ими те, где сейчас было особенно жарко. В конце приступа и вовсе командиры смогли собрать два мощных кулака и сбили ими вниз тех, кто успел всё-таки забраться на стену.

Последний десяток шведов, срывая ногти рук и кожу на своих ладонях, буквально слетел по приставным лестницам вниз и бросился вслед отходящим к дальнему концу острова товарищам. Щелкнули два самострела, и ещё двое упали на усеянный телами берег.

Отбились!

Ослопя, выпустив из рук своё страшное, в подтёках красного оружие, и в изнеможении опустился на пол парапета, прислонившись к стене. По его рассечённому лбу стекала на деревянный пол кровь, а грудь богатыря ходила как гигантские кузнечные меха.