Игорь Журавлёв - Метанойя

— Зачем тебе смерть Соколова? Он никто — младший офицер.

— А вот это уже не твое собачье дело, понял? — спокойно и зло ответил голос на том конце провода. — Просто убей его. Уверен, тебя даже не расстреляют, ведь твои живые жена и дети дадут показания о том, что ты их спасал. Они в курсе предъявленных тебе условий. Ты покажешь присланные тебе фото с надписью. Получишь лет десять, за хорошее поведение выйдешь по УДО, жена будет на свидания приезжать. Альтернатива этому — твои дети и твоя жена будут закопаны живыми и умрут мучительной смертью. Это 100 %, даже не сомневайся в этом. Ты застрелишься и пойдешь в ад как самоубийца. Ты даже после смерти с ними не встретишься. Подумай об этом. На одной чаше весов какой-то Соколов, которого ты толком и не знаешь, а на другой…

— Дай мне поговорить с женой. Если не дашь, значит, их уже нет.

— Они живы, но они в лесу. Лежат голыми на земле возле вырытой могилы. И там нет телефона. Так что, извини, поговорить ты с ними не сможешь. Но можешь их спасти. Или послать меня на хер и убить самых близких для тебя людей. Их жизни сейчас зависят только от тебя одного. Запомни это.

И в трубке раздались короткие гудки.

Генерал осторожно, почти нежно положил трубку на телефон. Ему хотелось хрястнуть ее об стену, но он невероятным усилием воли не позволил себе этого. Потом он пошел в спальню, разделся и лег спать. Он все для себя решил. Этот козел в трубке был прав: он попытается спасти своих самых близких, самых дорогих людей. Пусть даже ценой жизни старлея Соколова, собственного позора и расстрела. Ну, или тюрьмы, если не расстреляют. Все это не важно, важно, чтобы дети и жена остались жить. И если на это есть хоть один шанс из ста, он его использует. Он был совершенно спокоен и даже холоден: решение принято, и эмоции только мешают. Через пять минут он спал, потому что так было надо. Этому он научился за годы службы.

Как всегда, проснувшись в 6.30 утра, генерал-майор Федотов, сразу встал, не позволяя телу нежиться в постели. Зарядка, душ, завтрак — все, как всегда. Только сегодня завтрак он себе готовил сам.

Ровно в 7.30 он вышел из подъезда и сел в ожидавшую его служебную черную "Волгу".

— Здравия желаю, тащ генерал! В Центр? — привычно обратился к нему его водитель, сержант-контрактник.

— Здравствуй. Саша. Да, давай в Центр, — ответил генерал.

Всю дорогу Антон Ильич молчал. Водитель, решив, что тот обдумывает какие-то важные вопросы, тоже не лез с разговорами. Хотя обычно они о чем-то говорили, генерал был простым мужиком.

Но Федотов не думал ни о чем, голова была пустая, а сам он был подобен ракете, несущейся к цели. Так бывало всегда, когда он выполнял приказы Родины — на войне во Вьетнаме, выполняя боевые задачи в Африке, потом в Афганистане. Он всегда говорил, что думать надо до и после, во время операции надо просто добросовестно выполнять приказ.

Выйдя из машины у штаба, генерал кинул на ходу:

— Саша, пока свободен, до обеда — точно.

— Есть, тащ генерал! — обрадовался тот.

Козыряя на ходу встречным офицерам, генерал прошел в свой кабинет, повесил фуражку на вешалку и поднял трубку внутреннего телефона:

— Старшего лейтенанта Соколова ко мне на 9 часов!

Заглянул секретарь, майор Гомзиков:

— Разрешите, товарищ генерал?

— Заходи.

— Какие будут распоряжения на сегодня?

— Сделай мне кофе покрепче прямо сейчас, и сахара положи побольше. Потом свободен, пока не позову. Придет Соколов, который психолог, пропустишь сразу. Пока он здесь, никого ко мне не пускать.

— Есть! Разрешите выполнять?

— Давай.

Когда майор вышел, Антон Ильич достал свой "Макаров", проверил магазин, снял с предохранителя, передернул затвор, досылая патрон в патронник, и положил пистолет на стол, прикрыв сверху газетой. Взглянул на часы — 8.45. И в это время майор принес кофе. Поблагодарив, генерал отпустил его и, не чувствую вкуса, мелкими глотками стал пить очень крепкий и очень сладкий напиток.

Без двух минут девять в приемной хлопнула дверь и через минуту в дверь постучали.

— Да! — крикнул он.

Дверь приоткрылась и просунулась голова Соколова:

— Разрешите войти?

— Заходи.

Соколов зашел в кабинет и вытянулся по стойке смирно:

— Товарищ генерал, старший лейтенант госбезопасности Соколов по вашему приказанию прибыл!

— Проходи, садись, Соколов, — генерал Федотов кивнув на ближний к столу стул.

Соколов пошел к указанному месту и когда уже выдвигал стул, чтобы сесть, генерал быстро, как на учениях, выхватил пистолет и, точно наведя его в голову Соколова, выстрелил в старшего лейтенанта.

Егор Соколов завтракал в одиночестве в столовой, глядел в окно и думал об Ольге. Вернее, о том сне, который ему сегодня приснился уже под утро. Он редко запоминал сны, но сегодняшний помнил от начала до конца. Во сне они с Ольгой опять, как когда-то, шли по бескрайнему и совершенно пустынному пляжу Варадеро, босыми ступнями загребая белый песок. Над волнами парили пеликаны и вездесущие чайки. Вот странно, чайки здесь почему-то кричали совсем не так противно и истошно, как в России. Климат на них, что ли, так влияет?

И все в этом сне было так красиво, как бывает лишь во сне, только в самом конце Ольга вдруг посмотрела в его глаза и произнесла очень серьезным голосом:

— Егор, сегодня в 9 утра будь предельно внимателен. Предельно, понял?

Егор хотел спросить, почему, но тут зазвенел будильник и сон ускользнул. Но последние слова Ольги и сейчас звучали в его голове.

И тут к нему подошел дневальный:

— Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?

— Обращайтесь.

— Генерал Федотов приказал вам прибыть к нему в кабинет к 9.00.

— Зачем, не знаешь? — нахмурился Егор.

— Да откуда? — совсем не по-уставному ответил сержант. Контрактники вообще себя вели гораздо свободнее срочников. Да и дух товарищества в Центре был силен. Поэтому Егор только кивнул.

— Разрешите идти?

— Разрешаю.

Егор глянул на часы: 8.45. Вполне успею доесть завтрак и не торопясь пройти в штаб. Но что-то засосало под ложечкой, и в голове вновь прозвучал голос Ольги из сна: "Егор, сегодня в 9 утра будь предельно внимателен. Предельно, понял?" Точно, в девять утра! А в девять его вызывает командир части. Интересное совпадение. Может, будет какое-то задание для меня? Или плохие новости? Или что? Ладно, скоро узнаем. Не расстреляет же он меня, хмыкнул Егор и сам удивился дикости этой мысли, но предупреждением Ольги решил не пренебрегать.

В приемную он зашел без двух минут девять, поздоровался с майором Гомзиковым, спросил, как там "батя".

— Какой-то очень серьезный с утра. Ждет тебя, кстати, — майор кивнул на часы.

Егор тоже взглянул на часы, подошел к двери начальственного кабинета и постучал.