Игорь Журавлёв - Метанойя

Егор узнал об этом, когда они с водителем направлялись в Москву, вдоволь наевшись шашлыка, приготовленного Азатом. Сообщили прямо в машину по радиотелефону. Услышав трагическую новость, Егор приказал ехать прямо в "кремлевскую" больницу, на улицу Грановского.

Подробности он узнал позже. Оказалось, подложили мощный фугас на дороге, ведущей к Центру Специального Назначения КГБ, прикрыв сверху асфальтом. Дорожники работали недели две назад, ставили "заплатки", Егор видел их, когда проезжал, но тут же забыл. Вспомнил только сейчас. За все это время он множество раз проезжал это место, но охотились не на него. И вот, очевидно, дождались запланированную жертву.

А пока прямо из машины он позвонил полковнику Немировичу. Слава Богу, тот был у себя в кабинете.

— Здравствуйте, Николай Вениаминович!

— Здравия желаю, Егор Николаевич, — ответил тот.

— Слышали уже?

— Да.

— Корочки мои помните?

— Конечно.

— Тогда слушайте приказ: немедленно приступайте к расследованию покушения на Путина. С вашим начальством я все решу.

— Есть приступать к расследованию!

— Очень надеюсь на вас, Николай Вениаминович!

— Немедленно выезжаю на место преступления.

— Хорошо. Тогда, до встречи, и Соколов положил трубку.

Машина приближалась к Москве, а Егор обратился к водителю:

— Я подремлю, хорошо? Разбудишь, как приедем. Вот, возьми деньги, остановишься возле магазина и купишь еды побольше — самой калорийной, икры там, масла, хлеба, сырокопченой свиной грудки и т. д.

— Так точно, сделаем, — ответил тот.

И Егор закрыл глаза.

Нараяна открыл глаза и осмотрелся. Яркие звезды по-прежнему сияли вокруг, составляя длинную косу его возлюбленной супруги Лакшми.

— Здравствуй, Счастье! — ласково произнес он.

— Здравствуй, тот, в ком люди находят убежище, возлежащий на водах вечности, супруг мой возлюбленный!

— Мне больше нравится — Воплощенный аспект Святого Духа, движущийся над водами Творения. Ибо это ближе к истине. Убежище люди находят лишь во Христе.

— Ты как всегда прав, дорогой. Что-то случилось, тебе приснился плохой сон?

Нараяна засмеялся, целуя Лакшми:

— Ты знаешь, солнце мое, что мне не снятся плохие сны, ибо я не разделяю творение на плохое и хорошее. Просто не могу решить, что делать с одним человеком, можно ли позволить ему обрести счастье успокоения или он должен еще продлить свой путь в мире страданий.

— Все же ты очень заботишься о людях, тебе не зря дали твой титул, — погладила его по щеке Лакшми.

Нараяна впился долгим и нежным поцелуем в ее губы. Потом откинулся на спину и задумался.

— Ты уже все решил! — засмеялась Лакшми.

— Оля, ты мне нужна там.

— Как пожелаешь, Егор, супруг мой. В человеческом теле есть свои прелести.

Нараяна вгляделся в маленькую планету Земля, возлежащую в цветке лотоса, стебель которого тянулся из его пупка. Земля стала приближаться в его глазах все быстрее и быстрее, масштаб все увеличивался. И вот уже стала видна черная "Волга", заворачивающая на улицу Грановского. А внутри ее маленький человечек, дремавший на переднем сиденье. Его расслабленное тело надвигалось с огромной скоростью, и в это время кто-то потряс его за плечо.

— Товарищ старший лейтенант, просыпайтесь, подъезжаем! — говорил водитель, осторожно потряхивая Соколова за плечо. Перед глазами в последний раз мелькнул далекий образ с волосами из звезд, и Егор открыл глаза.

Учитель нарисовал на песке еще одну линию, закруглил ее и звонко засмеялся. Возвращавшиеся с колодца две молоденькие девушки с кувшинами на плечах, посмотрев на Него, одновременно прыснули звонким смехом и зашептались:

— Ты знаешь Его?

— Это Сын плотника Йосефа и его жены Мариам.

— Он не женат?

— Точно нет, я бы знала!

— А ничего так, хорошенький!

И обе опять звонко засмеялись.

Учитель с улыбкой посмотрел им вслед, и вновь склонился над рисунком. Странный какой-то это был рисунок. Там был огромный город, построенный не иначе как богами, по улицам которого мчалась крохотная черная колесница без коней — ведь рисунок был живой!

— Хорошо, Нараяна, Я принимаю твое решение. Пусть еще живет, — прошептал Мессия и услышал тихий шёпот, пришедший ниоткуда: "Благодарю Тебя, Господи!".

Учитель поднял голову и посмотрел на палящее солнце Палестины. И в это время раздался голос Марфы:

— Учитель, идите есть, я все уже накрыла!

— Ты молодец, Марфа, — крикнул Он, поднимаясь, — уже иду!

Владимир Путин, молодой Председатель КГБ молодой Федерации после операции, сделанной ему лучшими хирургами, лежал в отдельной палате реанимации, введенный в искусственную кому. Врачи сделали все, что могли, но никто из них, положа руку на сердце, не верил, что он выживет. Слишком сильны были повреждения, после таких обычно не выживают. Если только чудо…

Операционная бригада отдыхала в ординаторской после многочасовой операции — уставшие, сделавшие все, что могли, даже чуть больше люди, но не верящие в то, что это спасет пациента. Поэтому курили молча, когда открылась дверь, и вошел молодой человек в штатском. Все устало обернулись на него.

— Извините, что беспокою вас, но я буквально на минуту, — произнес тот, — моя фамилия Соколов. Пожалуйста, без медицинских терминов честно ответьте на простой вопрос: он выживет или нет?

Никто не отреагировал, но вошедший продолжал стоять. Наконец, один из врачей открыл рот:

— Честно, говорите? Если честно, то я лично не верю. Мы не боги… Но всякое случается, так что, будем надеться.

— Понятно, — констатировал назвавшийся Соколовым и, попрощавшись, вышел.

Егор прикрыл дверь ординаторской и прошел в реанимационное отделение. Перед палатой Путина сидела охрана — те самые ребята, которых он когда-то вытащил из крепости Бадабер. Подойдя, Соколов пожал каждому руки и молча прошел в палату. Охрана и глазом не моргнула. С их точки зрения, если не доверять Егору Николаевичу, то доверять вообще нельзя никому, даже собственной матери. Закрывая дверь, Егор коротко бросил:

— В палату не заходить и никого не пускать.

Путин лежал на высокой реанимационной кровати, искусственные легкие равномерно качали воздух, что-то в такт попискивало и светилось на расположенной рядом аппаратуре. Егор долго стоял и смотрел на Путина, размышляя, что делать. С одной стороны ему было очень жалко этого человека, уже пережившего одну полноценную смерть, и ему очень хотелось пожалеть его, отпустить из этого мира скорбей, вырвать из круговорота страданий, но время сейчас в этой стране слишком неподходящее для такого милосердия. Нет, он вовсе не разделял точку зрения, что без Путина все развалится, и что замены ему нет. Если надо будет — подберем замену. Но это было неудобно, ВВП в курсе всего, у него есть громадный опыт управления государством, именно этим и ценен. А потому, как его ни жалко, придется оставить здесь, чтобы пахал — Егор усмехнулся — как раб на галерах.