Игорь Журавлёв - Фантазм

– Даже не сомневайтесь, – без всякой улыбки произнес Патрушев.

– Спасибо, Николай Платонович, – Егор изобразил что-то вроде поклона в его сторону. – Всё остальное – это ваша работа. Я могу лишь, с учетом моих возможностей, помогать в меру сил. Возможности мои широки, но не беспредельны, я тоже человек.

На последнем слове Егор ощутил скрестившиеся на нем внимательные взгляды троих, но спокойно продолжил говорить дальше:

– Поэтому, работать там придется всем и в полную силу. Поскольку, несмотря на мои экзотические умения, я не политик и не государственный деятель, не конструктор, не ученый и эти "не" можно перечислять долго. Но самое главное – я не лидер. Я не был им в СССР той реальности, потом, уже в Российской Федерации, стал вообще никем. Короче – не обладаю нужными качествами. Прошу с этим не спорить, я говорю сейчас о вещах очевидных и несомненных. Да, я тот, без кого у вас ничего не получилось бы здесь и ничего не получится там, в 1945-м. Но в известной нам реальности именно вы, а не я, добились всего сами, став реальными лидерами государства. А это значит только одно – вы прирожденные лидеры, а я – нет. Выражаясь иначе, у вас есть лидерский дар, а у меня совсем другие дары. Поэтому, пусть каждый выполняет свою работу и не мешает другим выполнять свою, – закончил он с неким намеком, который каждый истолковал по-своему, но главный посыл уловили все: не пытайтесь мной манипулировать, вы парни крутые, но я все равно круче.

– Хорошо, мы вас услышали, Егор Николаевич. Не во всём с вами согласен, но спорить пока не буду, – посмотрел на него Путин (ох, не нравились ему подобные намеки!). – Хотелось бы подробностей о том, как будет работать матрица, каким образом она будет оказывать воздействие на реципиента? Будет ли это полной заменой личности или как-то иначе?

– Нет, матрица не подменит сознание. К примеру, тот же Брежнев останется Брежневым, а не превратится в Путина в теле Брежнева. Но при этом он будет считать, что неким образом он получил знания из будущего от вас – главы государства этого будущего. И даже неким образом будет ощущать объединение двух сознаний. Он будет знать всё, что знаете вы, но не о вашей личной жизни, а об истории страны, политических процессах и т. д. Грубо говоря, он ничего не узнает о вашей личной жизни, но все остальное, что знаете вы, будет ему доступно. Кроме этого он получит те навыки и таланты, которые есть у вас.

Здесь Егор немного покривил душой, скорее всего, реципиенты воспримут всю личность донора со всеми воспоминаниями, но зачем нужны лишние знания? – Многие знания – многие печали.

– Например? – задал вопрос Патрушев.

– Например, они воспримут лидерские качества вашего типа, ваше умение работать с людьми, с информацией, ваши способности добиваться поставленных целей. Даже ваши умения в спортивной области, по крайней мере, в теории. Чтобы стать борцом или хоккеистом, ему надо будет тренировать тело.

И Соколов послал Путину хитрую улыбку. Тот ответил ему улыбкой еще более хитрой – профессионал!

– Но при этом он сохранит и свои собственные знания, привычки, способности и личные привязанности (например, к жене, детям, родителям, друзьям). Помимо всего прочего, все реципиенты будут одарены сверхзадачей, которую нам и надо для них сформулировать. Они будут знать "своих" – то есть, тех, кто, как и они является носителем дара, кому можно доверять, будут держаться друг друга для выполнения поставленной сверхзадачи. Для них это будет так же естественно, как дышать.

– Помимо собственной воли? – не выдержал Лавров.

– Сверхзадача и станет их волей, их мечтой, их выбранной целью, – вздохнул Соколов. – Иначе нельзя, Сергей Викторович, речь идет обо всей стране, о благе всего народа, о выживании нации.

Тот лишь задумчиво кивнул:

– А сверхзадача – построение сильного и комфортного для жизни людей государства, имеющего лидирующие позиции в мире?

– Так точно! – почему-то по-военному ответил Егор Николаевич. – Вы очень четко сформулировали. Именно такую сверхзадачу мы для них и определяем, согласно договоренности.

– В общем и целом понятно, – сказал Путин и перевел глаза на Лаврова:

– Вам слово, Сергей Викторович.

– А я согласен с Егором Николаевичем в том плане, что у нас свои способности или, как он сказал – дары, а у него – свои. И мы все хотим употребить их на общее дело служения нашей стране, в каком бы из миров Мультивселенной она ни находилась. Я вот, например, совершенно не понимаю, каким образом было возможно даровать нам память о том, чего ещё с нами не случилось, а для него это плевое дело. Так же я ничего не понимаю в том, как он провернёт перенос матриц в 45-год в другой Вселенной и подсадит их нужным людям, но не заморачиваюсь этим, зная, что у нас есть лучший в мире специалист по этим вопросам, неоднократно доказавший свою компетентность. И я в нем полностью уверен. Точно так же и Егор Николаевич имеет право и даже вынужден полагаться на то, что мы сможем справиться со всеми проблемами в тех областях, где мы с вами, коллеги, являемся специалистами. И, с другой стороны, совершенно не обязан заниматься вопросами, в которых он сам специалистом не является. На это есть мы.

И Лавров замолчал. Путин сделал несколько хлопков ладонями, как бы аплодируя сказанному и добавил:

– Вот за что я тебя уважаю, Сергей Викторыч, так это за умение ясно и одновременно туманно выражаться. Одно слово – дипломат. Что ж, все высказались, я же от себя могу лишь добавить пожелание удачи всем нам. Давайте уже решим этот вопрос, а там пусть наши матрицы в том параллельном мире сами разбираются. У нас и здесь и у самих дел непочатый край, спать некогда. Жену с дочерями вижу не каждый день.

Апрель 2020-го года, Российская Федерация.

Егор шел по удивительно пустым улицам Москвы. Здесь действовал карантин или, как его предпочитали называть – "режим самоизоляции". Хрен редьки не слаще. Неважно, он даже не хотел разбираться в том, что здесь происходит, хотя, с его точки зрения, все было как-то подозрительно и непонятно. Даже более того – все было очень странно с этой "пандемией", как-то не очень концы с концами срастались. Но ведь он не специалист в медицине, а потому нечего себе и голову забивать. У него своя задача, а здесь справятся без него. Или не справятся, значит – не судьба. Он же, по понятным причинам, к этой реальности особых симпатий не испытывал. Как, впрочем, и она к нему, если судить по его прошлой жизни здесь.

Соколов своё дело сделал. Ровно 90 матриц сознания очень нужных в 1945 году людей, собраны, переправлены на место и уже подсажены. На это он потратил больше двух месяцев, поскольку условием копирования и переноса было обязательное согласие человека, копией личности которого он желал распорядиться. Он мог изменить это условие, но не стал. Он не любил менять правила, если на то не было острой необходимости. Поэтому почти всех пришлось убеждать, многих откровенно уговаривать. Люди просто боялись за себя. И хотя он мог быть очень убедителен, в данном случае не считал возможным использовать насилие, пусть даже в виде небольшой промывки мозгов. Несколько человек отказались. Ничего, как-нибудь обойдемся без них, не боги горшки обжигают.