Игорь Журавлёв - Фантазм

Трое молодых людей, сидящим за столиком со стаканами в руках, смотрели на эту картину и улыбались: закатное солнце над океаном, девушка, бегущая вдоль прибоя и смех, перемешанный с брызгами воды. Вот за это я и буду бороться всю свою жизнь, подумал Эрнесто, чтобы девушки смеялись в свободной от гнета богатеев стране.

И Фидель, словно прочитав его мысли, вдруг хлопнул его по плечу и сказал:

– Клянусь, что отдам всю свою жизнь борьбе за свободу и счастье народа!

– Клянусь! – эхом отозвался Эрнесто, кладя свою руку на плечо товарища.

– Клянусь! – серьезно повторил Егор и его руки легли на руки не просто друзей, гораздо больше – соратников в смертельной борьбе.

1987 год, где-то посреди Тихого океана.

Они все же искупались, слишком манил океан после духоты московских кабинетов. Потом обсохли, заодно немного позагорав, дав своей коже насладиться витамином D. Но именно немного – неожиданный загар мог вызвать недоумение: с утра были бледные, как и положено кабинетным чиновникам такого высокого уровня, а потом – раз и странные взгляды сослуживцев обеспечены. Искусственный загар в их время не практиковался даже руководством государства. А врагов у них хватало, пусть внешне они себя никак не проявляли. Закулисная борьба за власть даже в первом мире социалистическом государстве не прекращалась ни на один день с момента его создания. А тем более теперь, когда они ввели элементы капитализма в экономику, у них появилось очень много врагов.

Потом опять собрались в той же комнате, блаженно вдыхая кондиционированный воздух. Откуда здесь кондиционеры из будущего, вопросов никто не задавал, Соколов и не на такое горазд. Когда все расселись, слово взял президент:

– Итак, друзья, давайте подведем итоги. Мы договорились, что для нормальной и, главное – эффективной работы в 1945-м году нам требуется выполнить несколько предварительных условий. Николай Платонович, пожалуйста, перечислите их.

Патрушев взял исписанный мелким почерком лист бумаги, лежавший на журнальном столике рядом, встал, откашлялся и зачитал:

– Итак, первое. Устранение Хрущёва как одного из конкурентов во власти. Мы договорились, что матрицу ему подсаживать не будем. И лучше провести ликвидацию в первые месяцы войны, там такая неразбериха будет – спишут на немецких диверсантов. Фигура он в истории неоднозначная, не Сталин, конечно, да и "оттепель" при нём была, под ручку с волюнтаризмом, правда. Но руки у него по локоть в крови – это известно совершенно точно. Во избежание разного рода недоразумений в будущем, пусть лучше останется в истории павшим героем войны, искупившим свои преступления собственной кровью.

Остальные согласно кивнули.

– Второе. Устранение Сталина и Берия. Причина: они слишком скомпрометированы историей, пусть даже немалая часть народа и стоит за них горой, да и деятельность их неоднозначна. Поэтому, пусть тоже останутся героями, уничтоженными вражескими диверсантами.

– Прошу прошения, – перебил Лавров, – а почему нельзя устранить их раньше, как с Хрущевым?

– Как уже говорил Егор Николаевич, нельзя изменить историю, которая уже случилась. Устранение Хрущёва в 1941-м году – это исключение, обусловленное тем, что на истории войны это вообще никак не скажется. Да и то, как сказал капитан Соколов, это потребует серьезных усилий с его стороны. Я правильно излагаю, Егор Николаевич?

– Совершенно правильно, – серьезно подтвердил Егор, в душе чуть улыбнувшись. На самом деле, ничего особенно трудного для него в этом не было – в своих реальностях он главный. Другое дело, что не стоит злоупотреблять законами реальности, им же для нее и установленными. Это грозит нестабильностью всей ткани реальности. Но об этом он рассказывать, конечно, не стал.

Тем временем Патрушев продолжал:

– Но главный наш выход сейчас именно на 1945-й год той реальности. К тому же, есть еще один важный аргумент. Под их руководством СССР выиграл войну, это мы знаем. Но мы не знаем, что будет, если их устранить в начале войны. Устранив Сталина с Берией в 41-м, мы очень сильно рискуем. Кто придет на смену? Что произойдет вообще? Как пойдет война? Даже с подсаженными матрицами менять то, что уже произошло, крайне опасно. Возможно, все будет лучше, но равно же возможно, что будет гораздо хуже – внутрипартийная борьба в руководстве и в результате – хаос, в то время как в случае войны необходимо сохранить командование в одном центре и исключить разногласия. А потому мы не можем рисковать, независимо от наших возможностей и нашего личного отношения к этим людям.

– Спасибо, понял.

– Третье. Мы решили, что новым главой СССР после Сталина будет Леонид Ильич Брежнев. Фигура в 1945-м никому не известная, как в стране, так и за рубежом. Никаких осуждаемых мировой общественностью "подвигов" за ним не числится. Относительно молод и симпатичен, ветеран войны и, в то же время – истинный патриот и коммунист. Ему подсаживаем матрицу Владимира Владимировича.

Все оглянулись на Путина, но он лишь коротко улыбнулся и кивнул.

– Четвертое. Нам, вернее – вам (поклон в сторону Соколова) понадобиться пересадить до сотни, может, немного меньше, матриц в самых разных людей. Первое – во всех членов Политбюро ЦК ВКП(б), далее – во всех ключевых наркомов, военачальников, а также – ученых во всех отраслях науки. Кроме этого – в ведущих конструкторов техники различного назначения, специалистов в военной науке, в гражданском строительстве, в космической отрасли, атомной, электронной и много-много других. Список будет необходимо уточнить и согласовать.

– Пятое. Матрицы решили копировать не из нашего времени, а из 2020 года соседней реальности, которую мы все знаем, и где сейчас существует Российская Федерация. Причина элементарна: необходимых знаний матрицы будут содержать больше. Но здесь возможны варианты. Скажем, некоторые матрицы, например, наши, лучше скопировать здесь, поскольку мы имеем весь опыт до 2020-го, включая опыт Перестройки той реальности, но так же у нас есть опыт и новой Перестройки этой реальности.

– И последнее у меня. Необходим четкий план в отношении того, чего именно и каким образом мы хотим добиться. Понятно, что реальность будет его корректировать, но без плана никак.

И опять все согласно кивнули.

– Садитесь, Николай Платонович, – произнес Путин и обернулся к Соколову:

– Вам слово, Егор Николаевич. Только давайте уже не вставать, надоело задирать голову на докладчика.

Дружный мужской хохот сотряс помещение. Отсмеявшись со всеми, Егор начал говорить:

– Я прошу прощения, но моя функция в данном случае, чисто техническая. Если можно так выразиться. Я копирую матрицы сознания избранных вами людей и пересаживаю их выбранным клиентам. Что касается меня, то я смогу находиться там в своем собственном теле. Вопрос с моей легализацией, я надеюсь, будет решен быстро.