Игорь Журавлёв - Фантазм

– Как же так? Ты говорила, что самая любимая – "Клён".

– Эта тоже самая любимая, – отмахивалась Ольга.

Егор, по неопытности пытался разобраться в хитросплетениях женской логики:

– Нет, подожди, любимых может быть много, а самая любимая бывает только одна.

Но разве возможно обычной логикой противостоять логике женской? Наивный… И потому сразу получил в ответ:

– Так значит, у тебя много любимых? И кто же из них самая любимая?

– Причем тут я? – бормотал он, оправдываясь и недоумевая, что именно в его словах могло привести Ольгу к такому причудливому выводу. Он еще не знал, что оправдание вообще, а в разговоре с женщиной особенно – это самая проигрышная тактика. Женщины, в отличие от мужчин, мыслят выводами. А вот выводы эти они делают, следуя своим, замысловато и непредсказуемо вьющимся в прекрасных головках рассуждениям, следующих путями, для мужчин полностью непостижимыми и часто шокирующими.

– Нет уж, отвечай, раз заговорил! Значит, любимых у тебя много?

– Да я же про песни, Оля! – запаниковал он.

– Ладно, – смилостивилась она, – так и быть, на первый раз прощаю.

Выяснять, за что его простили, Егор так и не решился, опасаясь угодить в очередную ловушку, неуловимую логическим путем. Хотя вопрос так и вертелся на языке. Однако в этот раз он поступил мудро, видно и в нем проснулся некий древний мужской опыт общения с прекрасным полом, поскольку он резко перевел разговор на другую тему:

– Оль, а ты любишь зиму?

– Очень люблю, но больше люблю лето. Вот, если бы лето смешать с зимой так, чтобы было тепло как летом, но ночи были такие же длинные, как зимой!

– Зачем? – удивился Егор.

– Ну, как ты не понимаешь? Можно было бы гулять в темноте и целоваться, чтобы никто не видел – и было бы тепло.

– Да? А ведь, точно! – в очередной раз поразился он непредсказуемости ее мышления. И хотел уже еще что-то добавить, но в этот момент Ольга, заехав со спины, толкнула его в сугроб на краю ледяного поля, мимо которого они проезжали. Олег и нырнул в него, успев, однако, как-то ужом перевернуться в воздухе и упасть на спину. И тут же поймал прыгнувшую на него сверху Ольгу.

– Попался! – крикнула она, подражая голосу злодеев из мультиков, и принялась целовать его. А он лежал в снегу и ловил кайф от такого неожиданного поворота событий, улыбаясь до ушей и пытаясь ловить своими губами ее вездесущие губы, оставлявшие мокрые отметины то на его глазах, то на ушах, то на щеках.

– Эй, лентяй! Ты что это разлегся тут? Давай, тоже целуй свою самую любимую!

И его губы тоже стали целовать все, что попадалось на ее лице: нос, подбородок, лоб. А Ольга опять кричала грозным голосом:

– Так кто твоя самая любимая? Быстро говори!

– Ты, ты, ты и только ты одна, – смеялся он, пытаясь поймать ее мягкие губы, а если не получалось, целуя туда, куда придется.

– А как же остальные любимые? Ну-ка, быстро отвечай! – и она закрыла его губы долгим поцелуем. Ответить Егор не мог, поэтому с удовольствием отдался поцелую. В голове шумело, сердце радостно стучало, музыка гремела, Пугачева смеялась:

Но тут Ольга оторвала губы и прошептала:

– Почему молчим? Отвечай быстро!

Но только он набрал воздуха и открыл рот, чтобы что-то ответить, как эта хитрюга вновь впилась в него поцелуем. И так ей понравилась эта игра, что она, казалось, готова была играть в нее долго.

Но долго им не дали. Вы не замечали, что самые лучшие минуты жизни всегда как-то быстро заканчиваются? Часто потому, что счастливые моменты чужой жизни, к сожалению, имеют свойство не нравиться окружающим счастливчиков людям, в этом празднике жизни не участвующим, и потому эти моменты с удовольствием обрывающим. Да и действительно, что такое, они тут счастливы, целуются, понимаешь, а мы должны это терпеть? Да с какой стати? А давайте-ка испортим им этот праздник, нечего тут своим счастье козырять! – А, давайте! Действительно, нечего тут! В конце концов, равноправие – это не когда все одинаково счастливы, а когда все одинаково несчастны. И в этом есть своя извращенная справедливость.

– Это кто это тут у нас внаглую развалился? Пацаны, да они тут, никак потрахаться собрались! – делано удивился чей-то наглый голос, в котором через слово звучал мат. Его я воспроизводить не буду, вы и сами в состоянии представить, не маленькие. Ничего хорошего, правда?

– Эй, чувак, может, и с нами бабой своей поделишься, а? – продолжил тот же голос. – От неё не убудет, а нам развлекуха!

И грохнул издевательский хохот, как минимум, нескольких человек.

Егор осторожно отодвинул Ольгу в сторону, шепнув прямо в ее побелевшее лицо: "Не бойся, я разберусь".

С трудом встав на коньки под все более хамские, пересыпаемые матом шуточки явно поддатой молодежной компании, он помог подняться Ольге и спокойно сказал ей:

– Поезжай, Оля, я тут сам разберусь.

– Ты что? – возмутилась она. – Я тебя не брошу.

И уже повернувшись к компании:

– А ну, валите отсюда!

Да, девчонка она смелая, привыкшая командовать всеми вокруг. Вот только не учла того, что ребята сейчас были в неадеквате, выпитое вино добавило смелости и они поймали кураж. К тому же, они были не из их района. Егор узнал пару знакомых лиц и самого их главного, по кличке "Свист". С ним у Егора были отношения довольно натянутые, но до драки никогда дело не доходило. Однако, сейчас, похоже, лимит нейтралитета исчерпан и без потасовки не обойдется. Были бы они трезвые, еще можно было бы попробовать разрулить, но трезвые, они, скорее всего, и не полезли бы. И сейчас их восемь человек, он один. Плохо, что он на коньках, а они нет. Впрочем, будь он и в обычной обуви, это помогло бы ненамного. В другой ситуации Егор, может быть, предпочел бы свалить – оттолкнуть крайнего и пешком они его не догонят. В таких случаях, когда восемь на одного, убежать не позорно, а, наоборот, разумно. А там можно было быстро найти знакомых парней и еще быстрее вернуться, чтобы разговаривать уже на равных.

Но это в другой ситуации, в которой не было бы с ним Ольги. Сейчас же он себе такого позволить не мог. А потому просто стоял напротив шумной и смелой от выпитого вина компании и хмурым взглядом сверлил Свиста. Тому его взгляд не понравился, и он заорал, рисуясь на публику:

– Ну что уставился, Соколик? Поделишься девкой, а? Она, вроде не против, по глазам вижу. Как вы считаете, парни? – это он уже своим.

Те, конечно, поддержали своего другана, шумно и матерно заорав:

– Точно, она сама хочет, глазки-то выдают…!

– Эй, красотка, пойдешь со мной? У меня больше всех, тебе точно понравится!

Ну и все в том же роде.

А дальше они стали обходить их со всех сторон. Только сейчас Ольга, видимо, испугалась по-настоящему. До этого не верила, наверное, что они решатся.