Игорь Журавлёв - Фантазм

– Да я понимаю…, - протянул генсек и опять замолчал, мрачно задумавшись.

Егор пил из стакана минералку и наблюдал за лицом собеседника. Он легко читал все его мысли по мимике и мысленно невесело улыбался. Да, товарищ Брежнев, конечно, немного трусоват, но при этом очень самолюбив и одержим властью. Ему вспомнились "застойные" года и анекдоты про Брежнева, разные присказки и частушки, типа:

Егор еле сдержал улыбку. Да если б даже засмеялся, похоже, герой анекдотов параллельной реальности и не заметил бы, погруженный в свои мысли. Впрочем, это всё о позднем Брежневе, Брежневе, который во многом уже потеряет связь с реальностью, отсечённый от неё сворой окруживших его подхалимов. Так случается со многими, если не со всеми без исключения правителями. Даже с ВВП, который начал и довольно долго держался совсем неплохо. А что делать? ВВП тоже человек и ничто человеческое ему не чуждо. Уже к 2020-му, похоже, он не понимал реального положения дел в государстве, реального положения простого народа, сосредоточившись на борьбе с внешней угрозой. И потому постепенно всё больше и больше терял электорат, несмотря на рекордные проценты, получаемые на выборах. Или не мог ничего сделать. Или мог, но не хотел. Егор пожал плечами. Человек другого склада ума до такой власти просто никогда не дошел бы – не было бы ни единого шанса. В этом смысле все правители в мире похожи друг на друга и один другого стоит. Егор считал, что это тоже талант, как, скажем, талант поэта или музыканта. А то, что правители порой сущие мерзавцы, так ведь и поэты с музыкантами зачастую вовсе не ангелы. Просто у них нет таких возможностей, как у первых лиц государств. А дай им власть, глядишь, развернулись бы и похлеще! Поэтому Егор вовсе не комплексовал по этому поводу, помня слова 36-го президента США Линдона Джонсона, сказанные им о дружественном США диктаторе: "Самоса конечно негодяй, но это наш негодяй!".

Цель у Егора одна: процветание народов России, как бы пафосно это ни звучало. Да вообще плевать, кто что думает об этом! И все эти люди со своими талантами политиков, военных и т. д. – лишь средство для достижения этой его цели. Цинично? Ну, ещё бы! Самые циничные люди на земле – это романтики, даже не сомневайтесь в этом, сие многократно подтверждено историей: допусти романтика до власти и он весь мир кровью зальет – проверено.

И Егор, прерывая молчание, поднял бокал с минералкой:

– За победу СССР во всем мире!

– Аминь! – почему-то ответил Брежнев, сам удивился тому, что сказал, и одной рукой лихо опрокинул рюмку водки в рот, а другой потянулся за папироской.

– Вы бы завязывали с этим, Леонид Ильич, – чуть поморщился Соколов, – вы же знаете точно, что алкоголь и табак превратят вас рано или поздно в ходячую мумию, бряцающую челюстями и звенящую медалями.

– Да помню я, Егор Николаевич! – махнул рукой Брежнев. – Все эти анекдоты про мою дикцию и т. д. И не хочется мне для себя такого будущего, ей Богу! Но силы воли не хватает бросить.

И Леонид Ильич вдруг неожиданно хитро прищурился:

– Поможете, Егор Николаевич?

– Да не вопрос! – ухмыльнулся Егор. – Вы попросили, я сделал.

– Что сделал? – удивился Брежнев. – Уже сделал?

– Ну, а что тянуть? – пожал плечами Соколов, наблюдая за тем, как Брежнев с отвращением плюется, затянувшись папироской, и давит ее в пепельнице.

А тот, затушив папиросу, с мистическим ужасом в глазах уставился на Егора и пролепетал:

– Это как это, а?

– Как сказал персонаж одного известного нам с вами романа: "Бойтесь своих желаний. Они ведь могут и исполниться!".

И Егор громко захохотал, глядя, как Брежнев недоверчиво нюхает пачку с папиросами и с отвращением морщится. Курить он точно теперь не будет никогда и, пожалуй, запретит это делать в его присутствии. Так, глядишь, и Кремль станет территорией, свободной от курения. Это вам не "Минздрав предупреждает…", это генсек предупреждает, что намного надежнее!

Соколов ещё раз хмыкнул и задумчиво посмотрел в телепортационное окно на Фиделя Кастро, как раз раскуривающего сигару, но потом подумал, что тот и с курением доживет до девяноста лет, и мысленно махнул рукой: сигары хороший бизнес, а Фидель и Че с сигарами в зубах – отличная реклама этого бизнеса. И этот бизнес в этой реальности будет приносить доход СССР, наравне с сахаром, ромом и туризмом. А что? – подмигнул он Фиделю, и не подозревающему что кто-то его видит, – за всё надо платить, дорогой товарищ! Дураков в СССР, готовых платить за идею и позволяющих доить свой бюджет за пустые обещания, больше нет. Так-то.

1978 год, СССР.

Если вы ещё не в курсе, то знайте, что всем героям, пострадавшим за честь своих прекрасных дам, от этих дам полагается награда. Так уж повелось издревле, такова традиция. А традиции – это наше всё. И награда не заставила себя долго ждать.

На следующий день Егор явился в школу с распухшей и заштопанной в травмпункте бровью, нависающей над глазом. На вопросы отвечал просто, как сказал и родителям: "на тренировке неудачно подставился". Он, как уже было сказано, не собирался оставлять без ответа команду Свиста, зная, что безнаказанность порождает беспредел. Но это было его дело и к нему надо было подготовиться, переговорить с парнями из секции, чтобы уже наверняка запомнился урок, и в дальнейшем судьбу в его лице испытывать разным "свистунам" не захотелось. Однако всем об этом знать совершенно не нужно, к тому же пока не до этого, у него – любовь!

После уроков он уже привычно дождался Ольгу и, подхватив ее портфель, отправился провожать до дома. Она жила в стороне, противоположной той, где жил он, но такова участь всех влюбленных и он не собирался отступать от правил.

Всё в их городке было относительно рядом, поэтому через полчаса они уже подходили к дому, в котором жила Ольга. Дом был старый, в два этажа, нижний – кирпичный, второй этаж – деревянный. Как пел полуподпольный тогда Владимир Высоцкий – "система коридорная, на тридцать восемь комнаток всего одна уборная", но так в их городе жило большинство людей. Конечно, по окраинам уже росли кварталы хрущовок, перемежаемые редкими кооперативными домами, но пока это еще была капля в море. Егор и сам жил в похожем доме, как и абсолютное большинство его знакомых, а потому ничего плохого в этом не видел. Как говорится, всё познается в сравнении, но сравнивать-то как раз было и не с чем.

Семья Ольги занимала небольшую квартирку в две крохотные комнатки на первом этаже. Два их окна, выходящие на улицу, Егор выучил давно. Уже привычно парочка зашла в подъезд, дабы скрепить недолгое расставание крепким поцелуем. Но в этот раз Егора ждал сюрприз. Вместо поцелуя, Ольга вдруг предложила зайти к ней домой, попить чаю.