Игорь Журавлёв - Фантазм

А когда Егор, наконец, вышел из ее комнаты, она смогла лишь произнести, как ей показалось, слабым голосом:

– Иди сюда!

– Иди сюда! – услышал он уверенный голос Ольги.

Дыхание у Егора перехватило и он сделал первый шаг. Черт, кто-то, кажется, успел привязать к его ногам тяжеленые гири, так что он плелся до дивана, по собственным ощущениям, целую вечность. А сердце в это же самое время, казалось, решив проломить грудную клетку, грохотало так, словно там сидел взбесивший ударник, так что Егору даже уши закладывало. Наконец, добравшись до места, он осторожно присел на самый краешек, не зная, что делать дальше и что вообще говорить. Ольга тоже молчала, решив, видимо, поддержать игру в пантомиму. Но рука ее при этом потянула его за локоть так, что он вынужден был повалиться рядом. Он открыл рот, поскольку казалось, что сердце, сменив тактику, решило теперь пробиться наружу через горло, и ему стало трудно дышать.

Может быть, кто-то из читателей скажет: ну, что за тюфяк такой, право-слово! Однако я думаю, что вы и сами, несмотря на ваше хвастовство перед друзьями, на его месте вели бы себя не лучше. Тем более что большинству из вас в пятнадцать лет такое, скорее всего, только присниться и могло. Ну, если будем, конечно, честны хотя бы перед самими собой.

Тем временем, превратившийся в неуклюжего увальня-медведя Егор плюхнулся на диван так, как до этого сидел, то есть – спиной к Ольге. Упал и замер, боясь пошевелиться. Но Ольга не была бы Ольгой, если бы не добилась того, чего хочет. Если уж она решила взять счастье в свои руки, то так просто его не упустит.

– Ну и что ты там интересного увидел? – поинтересовалась она. – Может, все же лицом к любимой повернуться изволишь?

И вот тут-то, именно в этот самый важный момент опять на Егора накатило "воспоминание". Он снова ясно "вспомнил" этот день и всё, что тогда произошло на этом самом диване. Если выражаться точнее, он вспомнил всё, что могло бы произойти на этом диване, но тогда не произошло по его же собственной вине. Он в тот (в этот?) день даже не обнял ее, побоялся прикоснуться, вытянув руки по швам. Так и пролежали. Они, конечно, целовались и, скатившись под уклон к спинке дивана, он непроизвольно прижался к ее телу, почувствовав набухающую выпуклость девичьей груди, отчего одеревенел еще больше. Но это и всё. В общем, вспоминая пошловатую народную шутку, если от кого в тот день и пахло лесом, то точно не от Ольги, ибо это он лежал как бревно. "Вспомнил" он так же и то, как клял сам себя потом за собственную трусость. Хотя, если между нами, он и правда, в тот день банально струсил. Потом, много раз в жизни, он думал, что было бы, поведи он себя тогда совсем иначе, представлял это себе, видел во снах. Но что сделано, то сделано и сделанного, или, если точнее, – не сделанного однажды, уже не вернуть. Он был уверен в этом, по крайней мере, до самого последнего момента.

И опять, как тогда на школьном вечере, в него словно кто-то вселился. Тот, кого он про себя уже называл "старший я", потому что ему отчего-то казалось, что это и правда он сам, только гораздо старше и опытней, старается исправить то, что так бездарно профукал в юности, используя дарованную свыше вторую попытку. Эх, кто из нас не мечтал вернуться назад во времени и что-то там исправить? И вот теперь, кое у кого это, похоже, получилось.

Очнувшийся от спячки медведь-Егор так, будто делал это много раз, поражаясь собственной дерзости и одновременно от этой дерзости шалея, повернулся лицом к Ольге и, просунув одну руку ей под голову и прижав ее к себе, вжался губами в ее губы. Другая рука в это же самое время, ни мало не робея и совершенно привычно, залезла под блузку сзади, и одним натренированным движением расстегнув лифчик, стала гладить нежную девчоночью спину.

И вдруг Ольга, сама от себя такого не ожидая, зачем-то тихонько укусив его за губу и не прерывая поцелуя, стала стягивать с него рубаху – не расстегивая пуговиц, а прямо через голову.

Егор же, словно только и ждал этого сигнала, тут же потянул ее блузку вверх. Так, извиваясь, словно две змеи и почти не отрывая губ от губ, они освободили друг друга от одежды по пояс.

"Форма два – голый торс" – отстраненно подумал Егор, вспомнив армию, уже даже не удивившись этому "воспоминанию", да и не до того было. Он стянул и отбросил куда-то в сторону только мешающий лифчик, и они прижались друг к другу этими самыми голыми торсами, продолжая целовать и ласкать друг друга. И вот уже рука Егора, мимолетно погладив и чуть сжав упругие выпуклости, что расположены чуть ниже спины, и продолжая движение, потянулась под юбку. Но здесь Ольга, буквально из последних сил, будто бы с разбегу остановившись на самом краю пропасти так, что камушки из-под ее ног полетели в бездну, собрав всю свою волю в кулак, тихонько попросила:

– Не сегодня, хорошо?

Возможно, где-то очень глубоко внутри, она и надеялась, что он ее не послушает, но Егор лишь кивнул, боднув ее лбом, промычав что-то невнятное и словно нехотя вернул руку ей на спину. Ольга на мгновение испытала сильное разочарование, впрочем, тут же исчезнувшее без следа, стоило ей подумать о том, что было бы, если бы он не остановился.

А Егор в это время размышлял о том, не стоит ли все же сделать вторую попытку? Как там в песне – "только смелым покоряются моря"? Но вдруг ощутил свое тело чуть ниже пояса, натянутое как струна, только дотронься до которой и – бабах! А ощутив, понял, что не смог бы даже донести свой огонь до такого близкого и желанного костра.

От этой мысли Егор покраснел до кончиков волос, а в душе проснулась благодарность к Ольге за то, что она не дала ему пойти дальше в своем инстинктивном стремлении, и тем самым показать себя не мужчиной (как ему очень хотелось), а неопытным и облажавшимся мальчишкой.

Словно почувствовав его замешательство и, видимо, поняв его по-своему, Ольга прошептала:

– Не обижайся, хорошо? Просто… пока рано. Пока, понял? – она сделала ударение на "пока".

Он опять согласно кивнул, вновь забыв, что они лежат лицом к лицу, и они вторично столкнулись лбами. Задев шов на брови, он зашипел от боли.

Ольга в ответ лишь хихикнула и, не проявив никакой жалости к его травме, повернулась спиной. Он прижал ее к себе и…

Когда рука Егора потянулась ей под юбку, Ольга откуда-то знала, что сможет остановить его. Проблема была в другом – ей совсем не хотелось этого делать, ей хотелось ровно противоположного: чтобы его рука продолжила свое движение и стянула с нее отчего-то совсем уже мокрые трусики, выпустив на свободу пылающий между ног костер. Она даже замешкалась на мгновение, борясь с этим непреодолимым желанием, но все же разум взял верх над чувствами. В этот раз.