Александр Михайловский - Герой империи. Сражение за инициативу (СИ)

– Старость, – улыбнулась доктор Далер, – это понятие весьма условное. Вы ведь еще ни разу не подвергались стабилизации, а значит, по первому разу эффект должен быть значительным… – Она одарила меня ободряющим, каким-то ласковым взглядом (очередной признак хорошего доктора). – Но для начала давайте посмотрим ваше текущее состояние…

Я уже несколько раз (правда, краем уха) слышала от имперцев о некоей медицинской процедуре стабилизации, позволяющей отдельным представителям человеческого рода жить в несколько раз дольше, чем простым смертным. И теперь, когда мисс Далер упомянула о ней, внутри меня что-то встрепенулось. Я даже боялась поверить собственным ушам… Мне? Стабилизацию? Мысленно я все повторяла ее слова – и убеждалась все больше, что я поняла их правильно… При этом я знала, что в Империи такую процедуру нельзя было купить ни за какие деньги, – ее требовалось заслужить. И вдруг мисс Далер говорит мне об этой процедуре как о чем-то само собой разумеющемся… Я ведь еще не давала присяги Империи и, честно сказать, пока не была уверена, что мне это следует делать. Уж больно чуждым, неамериканским, было все то, что я видела вокруг себя. Даже в том случае если Фрэнки примет положительное решение (в чем я почти не сомневалась), я намеревалась честно отойти от дел и провести остаток жизни как частное лицо.

Но дальнейшее удивило меня еще больше. Я думала, что доктор попросит меня раздеться, потом через трубку будет слушать, как стучит мое сердце и клокочет воздух в легких, потом померяет температуру и, может быть, давление… но вместо этого открылась дверь в соседний кабинет – и мои носилки вплыли туда.

– В последнее время, – сказала мисс Далер, – к нам стало поступать много лежачих раненых, поэтому аппаратура уже перенастроена под горизонтальное положение, так что вам не потребуется покидать носилки. Лежите ровно, закройте глаза и ничего не бойтесь. Больно не будет, зато я сразу смогу составить полное представление о вашем здоровье.

Все это было удивительно и захватывающе… Я постаралась расслабиться и ни о чем не беспокоиться. Радость от предстоящей процедуры действовала на меня словно бокал вина; кажется, ко мне даже вернулись силы. Однако проверить это не было возможности, да мне бы это и в голову не пришло.

Носилки вплыли в какую-то массивную установку, имеющую посредине нечто вроде туннеля, после чего я честно закрыла глаза и вытянулась. Смотреть там было действительно не на что. Хотя, надо признаться, было немного не по себе в замкнутом пространстве… Пока доктор Далер проводила обследование, я думала о том, что мне нет места в мире Империи, где женщины сражаются даже чаще мужчин. У меня было много подруг-суфражисток, ратующих за эмансипацию женщин, но от того уровня эмансипации, до которого дошла Империя, я собиралась держаться как можно дальше. Женщин не просто приравняли к мужчинам в правах, на них еще и взвалили основную тяжесть различных общественных и государственных обязанностей. Извиняет имперцев лишь то, что такими эйджел, горхов и сибх создали некие Древние, резко сместившие соотношения полов в их популяциях. Как сказал мистер Ипатий, с которым я уже успела обменяться мнениями по этому вопросу, есть подозрение, что эти самые Древние были роевым сообществом, вроде муравьев или пчел, состоявшим по большей части из самок при минимуме самцов. Кстати, милейший джентльмен этот мистер Ипатий, жаль только, что он не настоящий…

К тому же меня смущало отношение имперцев к сибхам и горхиням. Это, конечно, не было таким ужасным явлением, как рабовладение, которое практиковали в южных штатах, но тот факт, что они называли тех не мужчинами и женщинами, а самками и самцами, казалось мне даже худшим явлением, чем обычное рабство. Мне уже были известны и еще кое-какие шокирующие подробности: большинство сибх и горхинь выращивали как обычный скот на особых фермах! И лишь тех, которые по достижении зрелости могли сдать квалификационный экзамен, считали юридически равными людям, остальных же ждал принудительный коллективный труд на фермах и заводах. На таких же фермах выращивали армейскую элиту Империи, женщин-солдат, матерями которых были специально отобранные горхини, а биологическими отцами – разного рода воинственные и героические мужчины из рода хомо сапиенс. Ужас! Причем ужас, даже несмотря на то, что юридически отцом этих солдаток считался сам император – суровый, но справедливый. Нет, я не хочу иметь с этим ничего общего, хотя должна признать, что и сибхи, и горхини, и женщины-солдаты вполне довольны своей судьбой и не желают себе ничего иного…

– Все, миссис Перкинс, – неожиданно услышала я голос доктора, – обследование завершено. Действительно, ничего страшного, просто некоторое переутомление, совместившееся с небольшой вирусной инфекцией. Да и организм у вас далеко не в лучшей форме. Но мы это исправим. Думаю, что уже в ближайшее время мы приступим к лечению от старости, а пока устраним текущие проблемы…

С этими словами мисс Далер надела мне на запястье нечто вроде браслета на широком ремешке. Как только он защелкнулся, я сразу почувствовала приятное тепло, разливающееся по всему телу.

– Это персональная аптечка, – сказала она, – она будет контролировать ваше состояние и по мере необходимости подавать в кровь требуемые препараты. Наше искусство лечения как раз в том и заключается, чтобы в каждый конкретный момент подать именно столько лекарств, сколько требуется организму. А теперь, пожалуйста, расслабьтесь и постарайтесь заснуть. К завтрашнему утру, как я рассчитываю, ваше недомогание будто рукой снимет и вы снова будете как новенькая.

Началось… Это трудно описать, ведь ничего особо явного со мной не происходило. Но тем не менее что-то менялось в моем организме… Мне было хорошо, даже очень, я как будто плыла, покачиваясь на волнах, но спать при этом не хотелось и голова оставалось ясной – совсем не так, как бывает при приеме обычных обезболивающих. И в то же время мне не хотелось проявлять никакой активности. В таком состоянии хорошо было бы поговорить с какой-нибудь хорошей подругой – например, с моей домашней хозяйкой мисс Флоренс Харриман, замечательной женщиной лет на десять меня старше, предводительницей суфражисток и еще одной яркой политической сторонницей Фрэнки. Но она оставалась внизу, в Вашингтоне, а я была здесь, на космическом корабле пришельцев. И тогда я решила, что непременно поговорю с Ити. Я уже убедилась, что, несмотря на некоторую ограниченность круга своих интересов, малышка-сибха совсем не глупа, имеет существенный жизненный опыт и при этом непосредственна и общительна. Меня посетила мысль: а что если мои представления об устройстве Империи предвзяты и превратны? Пожалуй, прежде чем принимать решение, требуется поговорить с кем-нибудь, кто осведомлен о действительном положении дел лучше меня. И так как этот «кто-то» не должен происходить из господствующих классов, эйджел и их метисов, а также обычных людей, то лучшей собеседницы, чем моя Ити, не найти. Я бы поговорила с какой-нибудь горхиней, но они очень замкнуты и неразговорчивы. В Империи даже говорят, что проще разговорить автомат для приготовления горячих напитков, чем не желающую общения самку горха. Обычно они идут на контакт только с самыми близкими им существами, к которым чувствуют особую духовную привязанность.