Александр Михайловский - Герой империи. Война за Европу

– Мы будем драться, защищая нашу жизнь и честь! – патетически подумала госпожа Сабейл.

– Как мы сможем драться, если даже не видим врага? – возразила ей Токан. – Все наше оружие точное, с узким конусом действия, и бессмысленно пытаться тыкать им в пустоту, пытаясь угадать, с какой стороны притаился чужак. И даже я могу почувствовать наличие обращенного в нашу сторону внимания, но по нему мне не дано определить направление на чужой Корабль, а расстояние ощущается как «далеко, близко, очень близко»…

– В таком случае, – подумала матрона Синих Огней, – если опасность станет неотвратимо-очевидной, я соберу Совет Клана, чтобы решить, не стоит ли нам уйти к Великому Духу, взорвав наш Корабль и не давшись чужаку живыми. Если там, в рубке управления, рядом с обычными темными эйджел стоят хумансы, то неизвестно, какую мерзость способно выдумать это подлое племя ради того, чтобы поглумиться над своими благодетелями эйджел. А еще меня пугает то существо – холодное, как глубокий космос… Возможно, это и есть тот самый Страж Древних из легенд, который на самом деле Существо, а не Корабль. Тогда становятся вполне объяснимы и смешанная команда на борту чужака (ибо Стражу должно быть все равно, с кем он имеет дело), и то настырное внимание, которое он уделяет нашему клану.

Погладив рукой сферу обеспечения, госпожа Сибейл добавила:

– А ты, моя дорогая Токан, тем временем попытайся понять, кто нас преследует и каковы его цели. Если это и в самом деле Страж Древних, то нам лучше умереть, чем подвергнуться ужасающим пыткам, ожидающим нарушителей Запрета. Тебя будут ломать на мелкие кусочки, отдирать одну деталь за другой, пока не останется только сфера обеспечения, которая будет вечно вращаться по орбите вокруг местной звезды. Разумеется, это случится уже после того, как Страж уничтожит всех твоих сестер и даже брата…

Когда матрона ушла, Токан подумала, что ей стоит не только подробнее рассмотреть обращенное на нее внимание, но и попытаться вступить с чужим Кораблем в мысленный разговор. Он точно должен знать, кто его хозяева и чего они хотят. И только потом можно давать госпоже Сабейл и Совету Клана Синих Огней рекомендации, как им поступить в этом конкретном случае, чтобы не было потом мучительно больно за неверно принятые решения.

3 октября 1941 года, 13:15. Италия, Рим, резиденция дуче вилла Торлония.

Итальянский диктатор, позер и краснобай Бенито Муссолини.

В этот осенний день на виллу Торлония доставили девять оппозиционных деятелей только что освобожденных из тюрьмы-крепости Сан-Стефано, расположенной на острове Вентоне. Это были четыре коммуниста: Луиджи Лонго, Камилла Ривера, Умберто Террачини, Джорджо Амендола; один коммунист-ренегат, Альтиеро Спинелли, ненароком соскользнувший в либерализм; один социалист, Алессандро Пертини; два левых либерала: Эрнесто Росси и Эухенио Колорни; а также один анархист-либертарианец, Альфонсо Фаилла. Показательная экзекуция, три дня назад учиненная Империей над британскими бомбардировщиками над Килем, придала этому процессу дополнительный импульс, и подчиненные дуче забегали как тараканы. Недоумевающих заключенных извлекли из камер, поселили под домашним арестом в одной из римских гостиниц, сводили к хорошему парикмахеру и портному, после чего доставили на виллу к Муссолини, где их уже ожидал сам итальянский диктатор и его зять граф Чиано.

Последним, уже на готовое, туда прибыл посланец господина Сталина, товарищ Винченцо Бианко, совмещающий должности императорского герольда и высокопоставленного функционера Коминтерна. Да как прибыл: одетый в прекрасный штатский костюм, он спустился на космическом шаттле прямо во двор виллы. Вместе с ним из десантного трюма появился взвод штурмовой пехоты в полной боевой экипировке – так что охранявшие виллу Торлония чернорубашечники потерялись, догадываясь, что им тут больше нечего делать. Твердыня пала без боя. Еще бы: ведь одно отделение этого взвода составляли штурмпехотинки с «Полярного Лиса», а два других – советские бойцы минской выучки, облаченные в штурмовую экипировку облегченного образца и вооруженными модернизированными автоматами ППШ – просто шик и блеск! Идеально для того, чтобы производить впечатление на разных заносчивых деревенщин, каким, собственно, и являлся Бенито Муссолини по своей сути.

До последнего момент бывшим заключенным никто и ничего не объяснял. Поэтому, когда посланец Сталина вошел туда, где за длинным столом уже сидели все прочие участники будущего разговора, Луиджи Лонго даже воскликнул с чисто итальянской экспрессивностью:

– Товарищ Винченцо, это вы?!

– Да, товарищ Луиджи, это все тот же я, – ответил Бианко, в то время как за его спиной две штурмпехотинки занимали пост у входной двери, – господин Муссолини под давлением превосходящих по силе обстоятельств согласился оставить власть, и я надеюсь, что передо мной сейчас сидит основа будущего правительства Народной Италии…

– Да, это так, черт побери! – воскликнул Муссолини, стукнув кулаком по столу. – Но если бы не эти самые обстоятельства, я дрался бы за свои идеалы до последней капли крови…

– И был бы свергнут восставшим народом, пойман вместе со своей любовницей нашими товарищами и вместе с ней повешен за ноги в назидание грядущим поколениям, – совершенно ровным голосом произнес посланец Сталина, и только в уголках его глаз таилась усмешка. – В книге судеб на космическом крейсере нашлась и такая запись…

В ответ Муссолини пробормотал что-то нечленораздельное, наливаясь дурной кровью. Казалось, что прямо сейчас его хватит удар, после чего проблема дуче разрешится сама собой.

– Что, синьор Бенито? – ледяным тоном, ничуть не меняясь в лице, спросил Винченцо Бианко, глядя на покрасневшего как помидор итальянского диктатора, – вас не просветили, как вы могли бы закончить свою жизнь, если бы не согласились решить дело миром? Наверное, не хотели волновать понапрасну. – Он смерил диктатора взглядом с ног до головы. – Но теперь это неважно. Люди, пославшие меня сюда, подтверждают гарантии вашей безопасности, а также то, что на процессе против гитлеровского нацизма и прочих поджигателей мировой войны вы пойдете только свидетелем. Как-никак, вы все-таки наш бывший товарищ, заблудшая овца в нашем социалистическо-коммунистическом стаде.

Немного отдышавшийся Муссолини, пару раз судорожно сглотнув, патетически выкрикнул:

– Я хотел сделать Италию снова такой же великой, как и Римская Империя, контролировавшая подавляющую часть тогдашнего цивилизованного мира!

Тут подал голос социалист Алессандро Пертини:

– А вместо того вы унизили и растоптали нашу страну своей фашисткой диктатурой, заткнули рот всем, кто смел вам возражать, втравили Италию в не нужные ей войны и заключили союз с самой омерзительной политической силой, какую только можно выдумать!