Александр Воронцов - Пионеры против пенсионеров

У каждого в жизни есть какая-то цель. И не только у человека – есть цели у организаций, государств, в общем, не у отдельных людей, а у человеческих сообществ. То есть, людей, которые живут сообща. И сообщают друг другу информацию, алгоритм действий, вектор движения. Вот только цели могут быть у всех разные, хотя вектор – один. Например, у тех, кто управляет государством – одна цель, а у тех, кем управляет государство – совсем другая. Но все вместе они двигаются в одном направлении. Впрочем, как говорил один литературный герой, человек хочет в жизни только две вещи – жить и жрать. Причем, жить как можно дольше, а жрать как можно слаще. Грубо, но в принципе, верно. А ещё – оставить после себя потомство. Ибо инстинкт продолжение рода. И своим потомкам оставить то, на что они будут жить и жрать. Нет, есть еще некоторые люди, которые живут ради идеи. На них, собственно, и стоит ещё этот мир. Который не прожрали и не просрали. И еще есть исполнители. Как там пелось в песне группы «Пикник»? «Я – пущенная стрела, и нет зла в моем сердце, но кто-то должен будет упасть всё равно…»

Москва, год 1977, 17 февраля. Управление КГБ СССР

– Ну, орлы, вы же, вашу мать, совсем что ли охренели?! – начальник Аналитического управления КГБ СССР генерал-майор Николай Леонов был вне себя.

Обычно он старался не употреблять крепкие выражения и вообще отчитывал своих сотрудников мягко, не повышая голос, можно сказать, даже увещевая их. Но после разговора с генералом проштрафившиеся сотрудники госбезопасности бледнели и на негнущихся ногах выходили из его кабинета. Потому что главное, не как – главное, что говорят человеку. А слова Леонов подбирать умел. Но, видимо, и на старуху бывает проруха – в четверг 17 февраля в кабинете начальника Аналитического управления КГБ СССР на Лубянке его хозяин, что называется, слов не подбирал.

– Вам, б…дь, что было сказано? Внедряться в школьную среду! А вы всю школу раком поставили! Зверев, ё… твою мать, какого х… ты этого говнюка, Ефремова-младшего отмудохал? Там вони сейчас! Папашка его министру культуры жаловаться побежал!

Максим Зверев виновато насупился, но взгляд не отвел.

– Вы извините, товарищ генерал, когда в туалете тебя пытаются головой в писсуар макнуть, то приходиться защищаться. И я не спрашивал документы у тех, кто на меня напал. Откуда я знал, кто такой этот мелкий глист?

Леонов вздохнул.

– Ну, допустим, не знал, защищался. А на уроке географии ты директору зачем демонстрировал свои обширные знания? Зачем там про феодализм и коммунизм рассказывал? Вон, мне из отдела Бобкова передали на тебя донос, завуч накатала. И вы все, знатоки, бл…дь, какого вы распелись там соловьями? Скромно надо было себя вести, как положено советским школьникам, пусть и не совсем обычном, но советским! А вы из себя вундеркиндов стали корчить!

Пионеры, которые стояли в кабинете Леонова, молчали. Правда и глаз не отводили, но сказать в свое оправдание им явно было нечего.

– Я, конечно, дико извиняюсь, товарищ генерал, но вы таки не совсем правы, – внезапно, улыбнувшись, прервал паузу худой и нескладный Миша Филькенштейн.

– Да, мы засветились по полной, мы понтовались, но мы не ставили школу, как вы выразились, в позу прачки, которая готова не только постирать белье. Ну, подумаешь, Максим сделал какому-то байстрюку из театральной семейки небольшое огорчение. Так наш коллега почти того Ефремова не бил, так, погладил. Причем, ладошкой. А то, что этот Миша с умывальником поцеловался, так за те извращения с него самого и спросите. Целоваться надо с девочками, ему уже 14 лет, уже семиклассник. Если же вы предъявляете за тех двух отморозков, так маленький шестиклашка дал сдачи напавшим на него старшеклассникам. Лично я криминала не вижу. Или наш шкет решил нарываться до этих великовозрастных босяков? И кто в это поверит?

Леонов улыбнулся.

– Вот умеешь ты, Миша, разрядить обстановку. Но какая разница – вас били, вы били? Результат – вся школа гудит, преподавательский состав в полном ахуе!

– И снова дико извиняюсь, но это же, как говорил мой дед, Соломон Яковлевич, совершенно великолепно. По вашей наколке, Николай Сергеевич, мы должны были выискивать деток нужных вам родителей, всю эту кремлевскую шелупонь, дружить с ними и через них выходить на их родственников. И сколько бы мы вот так искали, подходили, внедрялись? А, как я понимаю, цигель-цигель-ай-люлю – у вас дел за гланды, операция началась, а мы никого еще не прижали к своей нежной мальчишеской груди. Теперь не мы их будем искать, а они нас – вся школа о нас узнала, мы – героические пацаны и вундеркинды, а теперь еще Макс показал класс, так шо теперь от друзей отбоя не будет. А мы начнем фильтровать и базар, и тех, кто будет к нам лезть целоваться в дёсны. И вообще, товарищ генерал, давайте присядем и поговорим, как культурные люди. Мы ж не пацанва с Привоза, у вас мелочь по карманам не шарили, – Филькенштейн подошел к столу, отодвинул стул и демонстративно сел, подмигнув друзьям.

– Ну, Филин, ты наглец. Ладно, присаживайтесь, – генерал махнул рукой.

Пионеры-пришельцы тоже подошли к столу переговоров и расселись.

– Ладно, в принципе, Михаил прав. Рискованно, но вы засветились. Вот только необходимость в Вашем подходе, точнее, в подводе вас к отпрыскам семей кремлёвских небожителей отпала. Так что… Нет, знакомства, если заведёте, лишними не будут, но оперативная обстановка изменилась. Кстати, благодаря вашему же товарищу, Максиму Звереву.

Все разом посмотрели на Макса. Тот виновато улыбнулся.

– Ну, я просто доложил свои соображения и результату своего перемещения в прошлое будущее.

– Ну ты даёшь, а нам сказать нельзя было? – первым отозвался на резонансную новость Витя Уткин.

– Да, командир, ты бы хоть намекнул, что там? – поддержал его Кёсиро Токугава.

– Костя, да не мог я намекать. И времени не было. Когда? Мы в машине ехали, потом в школу пошли, мне что – на пороге вам говорить, мол, ребята, я в будущее смотался? Вы понимаете, что говорите?

Леонов поднял руку, призывая к тишине.

– Дорогие потомки, давайте прекратим галдёж. Максим не мог ничего вам рассказать хотя бы потому, что эта информация совершенно секретная. Нет, не для вас секреты, но вокруг вас много ушей. Не только нашей службы – есть информация, что вас пасут и спецы иностранных разведок. Мы проверяем сведения, но в любом случае надо быть осторожными, потому и спрятали вас на время в школу. Там работают наши сотрудники, задействована спецтехника, если выявим вражеских агентом – будет работать.

– А, то есть мы в роли живца? – хохотнул Уткин.

– Можно и так сказать. Но, как выразился Миша, цигель-цигель-ай-люлю – операция, о которой вы все знаете, началась по плану, и вы – поскольку произошли некоторые изменения, в ней плотно задействованы. Но об этом не здесь. Мой кабинет не прослушивают, но вас видели, то есть – вы залегендированы, конечно, но пока идет подготовка к операции, не нужно слишком часто мелькать в нашем ведомстве. Тем более, что вас «ведем» не только мы – я уже говорил об этом. Итак, сейчас вы все получаете свои удостоверения внештатных сотрудников КГБ – они вам пригодятся, поверьте. Позже капитан Краснощек вас отвезет на конспиративную квартиру и там каждый их вас будет проинструктирован.