Максим Дынин - Голод и тьма

А я обсудил с доном Хуаном постоянную миссию в Мехико, а также возможность использования порта в Веракрусе и возможность использования дороги оттуда через Мехико в Санта-Лусию для новых переселенцев. Насчёт первого он сначала уточнил:

– А будет ли у ваших людей возможность связаться с вашей столицей? Так, как вы тогда сделали, когда договаривались с доном Владимиро о нашей встрече?

– Подобная возможность будет, пусть не прямая.

– И вы дадите мне слово, что ваши люди не будут шпионить.

Я мысленно подумал, что жаль, но вслух сказал:

– Даю вам слово, дон Хуан.

– Хорошо. В будущем можно будет обдумать создание и нашей миссии у вас в столице, но не сейчас – слишком уж далеко ваш Росс даже от Санта-Лусии. А пока присылайте ваших людей, а мы выделим им дом недалеко от вице-королевского дворца. А ещё лучше будет, если вы приедете сами.

– Хорошо, дон Хуан.

– Жду вас, дон Алесео! А сегодня нам пора ехать.

– А не опасно? Ведь ночью в горах всякое может быть.

– Мы недавно построили несколько paradores – это гостевые дома, где могут остановиться путники, и в каждом есть корпус для грандов и идальго. Для вас и ваших людей, понятно, тоже. Первый из них – в трёх часах пути, так что мы доберёмся туда ещё засветло.

Мы распрощались, и вице-король уехал вместе с доном Исидро. А на вечер мы пригласили сеньора алькальде с семьёй – всё-таки, как бы ни был хорош дон Хуан, но старый друг лучше новых двух. А в воскресенье рано утром мы посетили мессу, после чего мы с доном Висенте посетили монастырь, где нас принял другой старый знакомый, дон Лопе Итуррибе, по совместительству главный инквизитор Санта-Лусии. А Лиза с другими жёнами тем временем провели время с доньей Пилар и её дочерьми. А Федя Князев, которого мы практически не видели во время нашего путешествия, весьма плодотворно провёл время с местными купцами.

Одной из его договорённостей было открытие "зоны свободной торговли" на границе бухты святого Марка и испанских владений. Кроме того, там строились бастион, защищавший бухту с земли, и различные административные здания. Раньше этого сделать было нельзя, ведь земли, на которых велось строительство, были прирезаны к бухте только по итогам новых протоколов к договору.

Торговая зона размещена у подножия Эль-Гитаррона, древнего поселения ольмеков, и имела собственный выход к морю, где будет построен небольшой порт для иностранных торговых кораблей. Кроме того, там же строятся православная церковь, а также клиника, в которой будут лечить всех – и испанцев, и наших, и индейцев. Впрочем, местные индейцы тоже уже наши – в вечер после нашего возвращения в бухту все они торжественно получили русско-американское подданство. Точнее, мы заранее оповестили их и дали им выбор, но все, как один, пришли на церемонию.

А в самом селении уже есть школа и клиника поменьше. Кроме неё, временный храм действует со стороны военной базы, и туда ходят не только русские с базы, но и многие индейцы. А служит там отец Арсений, который сам из индейцев йопе, но учился в Россе, сначала в школе, потом в семинарии.

Кроме того, уже построена временная школа – длинные хижины из пальмовых листьев, с длинными столами внутри. Занятия уже начались – мы привезли доски, мел, тетради и карандаши. Индейцы с удовольствием работают на стройках – здесь мы ввели несколько более смешанную систему, чем в метрополии, где до сих пор своеобразный военный коммунизм, и им за это платят, хотя, конечно, не так уж и много. Мы экспериментируем с налогом – пока "натурой", сиречь продовольствием и кое-какими поделками, а не тем, что вы, вероятно, подумали. Если учесть, что услуг стало намного больше, а налоги – меньше тех поборов, которые они платили испанцам, то индейцы вполне довольны. Тем более, работать их испанцы заставляли бесплатно – Санта-Лусия построена индейцами, которых просто пригнали туда, и рубцы от испанской плётки есть у очень многих, а у некоторых ещё и память о погибших родственниках.

Местные мальчишки и девчонки просятся в "метрополию" учиться, и Косамалотль как раз отбирает тех, кого мы с собой возьмём. Для этого необходимо согласие родителей, а также (согласно её оценкам) сообразительность и умение себя вести. Мы возьмём с собой десять человек, и каждые полгода, вместе с заменой гарнизона, будем отбирать ещё по десять. На этот раз мы берём одиннадцатую ученицу – Чималли согласился отпустить Сиуатон, добавив:

– Пусть так же хорошо учится, как Косамалотль, и тоже большим человеком станет. И такого же хорошего мужа найдёт. А я как-нибудь переживу…

Впрочем, у меня возникло впечатление, что он что-то не договаривает, а однажды мне показалось, что я видел его с некой женщиной. Впрочем, может, и правда показалось…

Уходить мы собирались в воскресенье, двадцать второго октября, сразу после литургии. Но в субботу начало штормить, и нам даже пришлось перебраться в гостиницу, причём вовремя – утром в воскресенье мы увидели, что ни шалашей, ни палап больше не было, их попросту унесло ветром. Индейская деревня пострадала, как ни странно, намного меньше, хотя и там придётся много чего восстанавливать. В частности, унесло полностью навесы, использовавшиеся как школа, и занятия было решено пока перенести в зал для заседаний на первом этаже гостиницы.

Со стороны военной базы, защищённой высоким берегом, не пострадало практически ничего, а на "Святой Елене" вовремя убрали шезлонги и осушили бассейн. Но с выходом в море решили погодить – даже на такой махине, как наш лайнер, идти по огромным волнам – то ещё удовольствие. Мы с ребятами съездили в Санта-Лусию, чтобы предложить свою помощь, но город был построен качественно, и были потеряны лишь некоторые рыболовецкие баркасы и лодки, и, кроме того, немалая часть урожая в садах. Дон Висенте немедленно пригласил нас к себе, и, хоть мы и просили его особо не беспокоиться, ещё раз устроил для нас и наших "идальго" весьма неплохой обед, в котором гвоздём программы был… цыплёнок по-киевски. Его мы подавали, когда дон Висенте с семьёй были у нас в гостях, и донья Пилар не просто записала тогда рецепт, но и смогла добиться того, что её служанки весьма грамотно его воспроизвели.

В понедельник облака унесло ветром, волнение начало утихать, и во вторник наши дамы опять ходили на пляж, а в среду и мы к ним присоединились. Выход в море назначили на пятницу, хотя "Йопе" и "Чумаш" уже в четверг вышли в море – примерно в эти дни ожидался приход очередной партии серебра из Кальяо, и они решили посмотреть, не нужна ли кому-нибудь помощь.

Вернулись они к вечеру. Между ними шёл незнакомый корабль с единственной мачтой – другие были срублены. Чем ближе они подходили к пирсу, тем явственнее были видны пробоины на корпусе новичка.