Андрей Валентинов - Цикл Аргентина. Компиляция. Романы 1-6

Улыбнулась. Нет, оскалилась.

Замок Измены рассчитан на двоих. Она — комендант и начальник гарнизона, сам же гарнизон — Жожо, мастер ножа. Долги следует отдавать. Можно было заехать за старым апашем, раньше ночи сюда не придут, но в последний момент женщина решила воевать сама, без гарнизона. Жожо ей еще понадобится — живой и здоровый. Ничего, справится и так!

Виски пился, как вода, никакой минералки не надо. Женщина, с трудом заставив себя убрать подальше стакан, развернула газету, свежую «Le Matin». Если она уже на войне, то какие там сводки с фронтов? Ответил заголовок прямо на первой странице. «Вторжение! Немцы и венгры вошли в Чехословакию!» Читать не стала, слишком предсказуемо. После аншлюса Австрии ее соседка, приютившая чехов, словаков и русинов, была обречена. На австро-чешской границе нет своей «Линии Бенеша», как в Судетах. Зато есть венгры, мечтающие о восстановлении довоенных границ. И поляки в Тешине. Сталин обещал помочь, но между ним и чехами — все те же поляки. Амен!

Zemrel Ceskoslovensko, как сказал бы ее многоязыкий супруг. Подробности уже не важны. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов!

Женщина хотела отложить газету, но вовремя вспомнила, что Прагой мир не кончается. Есть еще Берн, федеральный город, — и Берн-кантон с горой Эйгер, 3970 метров над уровнем моря. Пока чехи еще воюют (если воюют!), старине Адди будет не до Швейцарии, что полностью отвечало ее планам.

Где тут у нас Гельвеция?

Новости отыскались на третьей странице. Женщина прочла, задумалась, плеснула виски на дно стакана и принялась читать еще раз, уже очень внимательно.

— Обычный рекламный ход, Лиззи, — объяснил ей О'Хара. — Вроде лаборатории Теслы. Не слыхала? У нас в Штатах хорвату долго не давали денег на опыты с электричеством. Слишком все сложно для тупых толстосумов из техасской глубинки. Однажды, уже ни на что не надеясь, Тесла повез очередного миллионщика в свою лабораторию, обычный такой домик в три этажа. А она возьми и взорвись — прямо на их глазах. Бах! Вместо домика — воронка, как от снаряда с линкора, только еще глубже. Чек Тесле выписали прямо в машине, штаны от пыли не отряхнув *["187] 187 Реальный факт. . Я не уверен, что хорват сам все подстроил, там куча народу накрылась, его друзья, коллеги, но… Очень удачно совпало. Так и этот… Как его? «Пульверизатор-измельчитель для особо сложных горных работ»? Ну и название! Для шахтеров он слишком дорого стоит, разорятся. Но если эта штука, по ошибке, естественно, измельчит что-то другое… Спрячь подальше, Лиззи, нам таких подарков не надо.

На следующий день она заказала сейф.

Руку — вниз, точно в сторону цели. Посадка! Упругий воздух становится мягким, словно жидкое масло, серо-черные пятна растут, густея и распадаясь на фрагменты: гора, склон, неровная кромка ледника, снег на серых скалах. Облака остались позади, Метеор, сын Небесного Камня, завершает полет.

…В незапамятные времена упал с неба камень и раскололся. Из-под осколков выбрался Крабат…

Возле нужной точки — усыпанного белым нетронутым снегом горного ребра — скорость уменьшить, руку убрать назад… Медленнее, еще медленнее. Стоп! Перчатку-гироскоп параллельно камню. Вниз… Есть!

Под подошвами негромко скрипнул снег. Пилот-испытатель Крабат выпрямился, нащупал ногами твердь и отключил управление. Земля! Пусть не совсем, скорее, гора…

— Ребро Миттелледжи, — пояснил Капитан Астероид, успевший уже снять летные очки. — Путь к западному гребню Эйгера. Я первый раз чуть не промахнулся, скорость не рассчитал.

Марек оглянулся. Немудрено! Ребро — действительно ребро, слева и справа отвесный склон, путь-дорожка же — хорошо если в полтора метра шириной. А еще снег. С высоты и не разглядеть.

Негромкий щелчок. Отважный защитник Вселенной, в очередной раз обернувшись Робертом-пилотом, самым прозаическим образом закурил. Марек Шадов подумал о Герде, вспомнив пепельницу на ее тумбочке, и вздохнул.

— Вещи собрали?

Вначале Марек не понял и вновь оглянулся, зачерпнув глазами чистый белый снег. Чьи вещи? Где?

— Вы о чем, Роберт?

Пилот взглянул удивленно:

— О чемоданах. Ваших, Марек. Надо прикинуть, хватит ли места в самолете. У меня груз, не слишком много, но все-таки. И еще пассажиры. Я обещал вас отсюда вывезти, не забыли? Самое время, поверьте.

Марек Шадов поверил. Он бы и сам с большим удовольствием убрался подальше от всех здешних красот, но…

— Не могу, Роберт. Жду супругу, должна подъехать со дня на день.

— Предупредите, пошлите телеграмму, — пилот бросил недокуренную сигарету в снег, затоптал ботинком. — Вы что, газеты не читаете? Сегодня в Берн пожаловал сам Йозеф Геббельс, собственной колченогой персоной.

Марек смутился. Газеты он и вправду читал далеко не каждый день. Новости ему пересказывала Герда. Про колченогого и в самом деле что-то было. Какие-то переговоры по урегулированию…

— Ну, приехал. И что?

— Na politzanjatie by vas, tovarishh Shadov!

Роберт-пилот даже головой покачал:

— Какие вы тут все в Европе аполитичные! А потом еще удивляетесь, откуда Гитлеры берутся! Колченогий приехал, чтобы подписать декларацию об особом статусе немецких кантонов Швейцарии, естественно, при полном сохранении суверенитета, нерушимости границ и прочего подобного. Но даже если это вам не интересно, Марек… Из Берна Геббельс едет прямо сюда, в «Des Alpes». Оценили?

Марек хотел спросить зачем, но вовремя прикусил язык. И в самом деле, пора na politzanjatie. «Эскадрилья прикрытия „Эйгер“» уже на полпути к скальному гребню. «Свободен путь для наших батальонов, свободен путь для штурмовых колонн!..» Кто первый поздравит покорителей Норванда, если не министр пропаганды?

— Нам с Гердой придется остаться, Роберт. Если бы вы могли подождать еще дня два…

Пилот шагнул ближе, поглядел прямо в глаза.

— Попросите мое начальство. А лучше сразу — Кремль. Приказ на эвакуацию пришел прямо оттуда. Дело не только в колченогом, Марек. В Европе назревает что-то серьезное, хуже войны в Чехословакии. Я сделал что мог, выполнил все приказы. Осталось одно — спасти вас и вашу дочь. Мы своих не бросаем, tovarishh Shadov.

— Спасибо…

Белый снег потемнел, скалы подернулись сизой дымкой. Солнце исчезло, скрывшись в густом облачном месиве. И сразу же тугой упругой перчаткой ударил холод.

Вечер наступил слишком рано.

— Предупреждали тебя, между прочим. Не умеет человек летать. Не дано! Что на этот раз ушиб?

В каменном голосе Огра-людоеда то ли сочувствие, то ли злорадство, не разберешь. Хинтерштойсер и не пытался. Встав на ноги, вытер кровь с лица, выплюнул изо рта соленую горечь и отбросил подальше бесполезную веревку.

Больно!