Александр Башибузук - Великий посланник [litres]

Вооружение гревинды тоже не стало для меня откровением. Ее парные одноручные топоры я еще вчера хорошо рассмотрел. Топорище длиной около шестидесяти пяти сантиметров, на его конце – трехгранный шип. Такой же, только подлиннее и слегка изогнутый, по типу жала клевца, на обухе. Сталь отличная, баланс идеальный – грозное оружие. Особенно если владелец умеет им пользоваться. А она умеет.

Рядом с Ингой два коренастых седых мужика, возрастом ближе к пятидесяти. Рожи угрюмые, в глазах ненависть, на меня смотрят уже как на труп.

Ну-ну, пока пяльтесь сколько влезет; когда это надоест мне, прикажу утопить, как щенят.

Вскоре баркас ткнулся носом в песчаный берег, а еще через несколько минут мы стояли на большой поляне, поросшей низкой травкой. Дружинники быстро рассосались по сторонам, образовав правильный круг. Я вышел на середину и представил присутствующих со своей стороны.

– Представляю моих свидетелей: Уильяма Логана, барона Карстенса, баннерета графства Арманьяк, и риттера Отто фон Штирлица. Это дамуазо Луиджи Колонна, мой оруженосец.

Конечно, правильнее было бы назвать скотта и шваба секундантами, но такого термина еще не придумали. Даже слово «дуэль» еще не в обиходе.

Инге ответила глухим безжизненным голосом:

– Со мной Олаф Хенрикссен и Сигурд Торвальдсен.

Я сделал небольшую паузу и опять обратился к норвежке:

– Графиня, перед лицом свидетелей я еще раз даю вам возможность забрать свой вызов.

Инге, даже не взглянув на меня, отрицательно качнула головой. Мне показалось, что она здорово не в себе. Что за ерунда? Вне себя от страха или… А черт его знает, не мухоморов же объелась. В любом варианте пора с этим цирком заканчивать.

Я обернулся к доминиканцу:

– Падре Эухенио, прошу вас.

Монах с готовностью шагнул вперед.

– Подойдите, дети мои. Готовы ли вы перед лицом Господа подтвердить обязательства друг перед другом? Сын мой…

– Я подтверждаю свои обязательства перед лицом Господа… – не став раскрывать сути договора, бросил я.

– Дочь моя…

– Я подтверждаю, – механическим, полностью лишенным эмоций голосом отозвалась Инге.

На лице монаха промелькнуло хорошо заметное разочарование тем, что мы не выдали суть договоренности. Но он быстро взял себя в руки и речитативом пробасил:

– Да падет кара Господня на того, кто нарушит сию клятву!

После соблюдения остальных религиозных формальностей слово взял Логан и громогласно объявил правила поединка. Совершенно незамысловатые по своей форме. В случае невозможности продолжать поединок одному из бойцов победа присуждается сопернику. При устном отказе продолжать схватку победа также присуждается оппоненту. Если оружие выходит из строя, допускается его замена, для чего надо сообщить свидетелям об этом, желательно до того, как тебя отправили на тот свет.

Закончив с правилами, Логан торжественно сообщил:

– Готовы? Да поможет вам Господь!!! Сходитесь!

Я предполагал, что Инге с ходу ринется в бой, но слегка ошибся в ожиданиях. Норвежка, держа один топор в вытянутой вперед полусогнутой руке, а второй – чуть на отлете, стала маневрировать, стараясь вывести меня лицом к солнцу, и только когда у нее не получилось это сделать, бросилась вперед.

Я медленно отступал, принимая часть ударов на щит, частью уходя от них, изредка осаживая ретивую норвежку резкими веерными отмашками и короткими выпадами. Если бы передо мной стояла задача убить, я бы ее убил уже в первые же секунды схватки, а сейчас просто ждал удобного момента.

И случай вскоре представился. Норвежка провалилась после очередной серии ударов, я поймал ее на противоходе и одновременно с шагом вперед резко саданул по шлему ребром баклера.

Удар получился сильный и точный, на секунду показалось, что на этом бой окончен, но норвежка имела на сей счет свое мнение. Вместо того чтобы рухнуть без чувств на вытоптанную траву, она рывком отскочила назад, зашипела, как разъяренная дикая кошка, и с удвоенной яростью бросилась в атаку.

Вот тут пришлось потрудиться всерьез…

Удары посыпались, как горох из рваного мешка, Инге атаковала сверху, сбоку, чередуя парные удары в одно место с атаками по разным проекциям, отпрыгивала назад, финтовала и снова нападала. С дикой ловкостью и просто фантастической скоростью.

Рука под щитом онемела от множества парирований; черт побери, она даже несколько раз задела меня!.. Правда, вскользь, без особого урона. Я в ответ трижды кольнул ее в нагрудник, раз хлестанул по набедреннику, еще разок опять угодил шитом по шлему, в надежде сбить с темпа, но чертова скандинавка даже ничего не заметила.

Убивать гревинду все еще не хотелось, но так уже не могло продолжаться, поэтому я решил рискнуть. Сделал вид, что не могу больше владеть рукой со щитом, опустил ее и подставился. Атака последовала мгновенно, один из топоров тут же рубанул по моему наплечнику, но только вскользь, потому что я в полуобороте уже скользнул вперед, ухватил Инге за руку и шею, пользуясь инерцией, развернул и задней подсечкой сбил с ног. Упал всем телом сверху и несколько раз со всей дури саданул оголовьем рукоятки меча по барбюту, а потом еще добавил кулаком.

Почувствовав, что скандинавка обмякла, откатился в сторону.

В глазах плыл кровавый туман, окрашивая дрейфующие по небу облака в розовый цвет. Сердце бешено колотилось, грозясь выскочить из груди, левая рука онемела до состояния полной бесчувственности, а правое плечо разрывала пронзительная пульсирующая боль. Сил хватало только на то, чтобы оставаться в сознании.

Чертова сука! Млять, тут поневоле поверишь, что в девку вселяется какая-то нечисть. С самого момента моего попадания в Средневековье ни в одном одиночном поединке никому не удавалось меня так отделать. А этим поединкам счет уже на десятки пошел. Да, бывало и хуже, но тогда я сражался с несколькими противниками. Нет, ты смотри, едва не угробила, зараза!.. Хотя нечего скулить, сам виноват. Девка свирепая, слов нет, но брала в большей степени напором и быстротой, возможностей ее убить у меня было полно, особенно в первой фазе поединка, до того, как огрел баклером по башке. Ан нет, захотелось невинного девичьего тельца. Тьфу на тебя, граф божьей милостью…

– Сир, сир, вы живы?! – Перед глазами возникла морда медикуса, и сразу в нос шибануло чем-то мерзко вонючим.

– Otwali, urod! – Я наугад отмахнулся. – Prirezu na hren!..

– Сир, – физиономия лекаря тут же сменилась рожей Логана, – я помогу вам…

– Сам. – Я перевалился на бок, встал на колени и после недолгой паузы утвердился на ногах. Подождал, пока туман в глазах рассеется, и огляделся.

Так… Инге лежит без сознания, лицо мертвенно-белое, из уголка рта, носа и рассеченной брови стекает ручейками кровь. Это понятно, приложил я ее неслабо, хорошо хоть лицо не расквасил, бил по шлему сбоку. Что дальше… Один из мурман стоит на коленях, опустив голову и обхватив ее руками, а второй… второй лежит лицом вниз, со связанными за спиной локтями. Башка разбита, патлы слиплись от крови. Рядом пара латников. Не понял… Да и хрен с ним, потом разберусь. Все наши толпятся вокруг меня, братец Тук, Отто, Луиджи, падре Эухенио, а лекаря прогнали, вон, бедолага, в сторонке переминается с ноги на ногу.