Александр Башибузук - Великий посланник [litres]

Хлестали вениками, отпаивали разными настоями, окатывали ледяной водой, опять хлестали – и так до того самого времени, как я начал проваливаться в бессознательное состояние.

Что было потом – не помню, потому что заснул прямо на полке и проснулся только утром.

Первым делом проанализировал свое состояние и понял, что хворь как корова языком слизнула. Вообще никаких признаков, только легкая слабость.

Приоткрыл глаза, повел по сторонам взглядом. Так, что тут у нас…

Небольшая горенка, бревенчатые стены, по потолку развешаны пучки трав, по углам висят вышитые рушники, у стен несколько больших сундуков, с потемневшего образа на стене сурово смотрит Никола Чудотворец, под ним тлеет лампадка, на полу звериные шкуры. Кровать широченная, с высокой резной спинкой, перина пышная и мягкая.

А ничего так, уютненько, по-домашнему. И пахнет хорошо: сосной, полынью, ладаном и еще чем-то пряным, травяным.

В замках Европы и близко нет подобного уюта, как ни благоустраивай эти каменные гробницы: вечная сырость, сквозняки и холод, а здесь все живое, настоящее. Благодать, да и только.

Почувствовав, что весь взопрел, откинул одеяла и только сейчас сообразил, что не один на ложе. Обнаженные Власта и Забава лежали по обе стороны от меня и даже во сне прижимались так, словно боялись, что сбегу.

«Выгревали своими телами…» – я про себя улыбнулся, положил руку на горячее словно печка бедро той, что слева. Осторожно провел ей ладошкой по спине и пробежался пальцами по впадинке на пояснице.

Забава во сне порывисто вздохнула и закинула на меня ногу.

Душа немедленно потребовала продолжения, да и кто после такого остановится…

Я по-хозяйски огладил крепкие, словно каменные, ягодицы, а потом нырнул рукой меж бедер девушки.

Забава вздрогнула, едва слышно застонала, прижалась ко мне еще сильней и неожиданно проснулась.

– Княже… – В ее глазах плеснулась легкая паника. – Пошто безобразничаешь, княже…

Я молча опрокинул ее на спину, навалился сверху и распялил своими коленями крепко сжатые ноги.

Забава дернулась, попыталась освободиться, а когда не получилось, показала глазами на мирно сопящую во сне подругу.

Ну да… о лямур де труа даже речи не может идти. Буду настаивать – все испорчу. Да и ладно.

Не слезая, шлепнул ладонью по заду девушки, а потом, когда она испуганно вскинулась, показал рукой на дверь.

Большего не потребовалось, Власта, словно испуганная газель, слетела с постели, схватила с сундука сарафан с рубашкой и мигом выскочила из комнаты.

Забава проводила взглядом подругу и, как только хлопнула дверь, покорно обмякла и очень тихо прошептала:

– Бери теперь, чего уж…

И взял под такое родное: «Ой, мамочки-и-и…»

Вы знаете, в моей нынешней жизни у меня было очень много женщин разной национальности: фламандки, британки, француженки, испанки, даже арабки и негритянки. Да много еще кто. Но, черт побери, ни с одной из них мне не было так хорошо, как с Забавой. И дело тут не в каком-то особом умении в постельных делах, это как раз напрочь отсутствовало, хотя девка попалась чувственная до невозможности; просто я наконец почувствовал себя дома. Через бабу почувствовал. Такую родную и оттого желанную.

И черт возьми! Она оказалась девкой! В прямом и переносном смысле. Причем из той редкой категории девственниц, которым первый раз не доставляет слишком больших проблем. А чувственность с лихвой покрывает эти неудобства.

Всплакнула после того, как стала бабой, не без этого. Но без надрыва: так, пару слезинок проронила, после чего убежала мыться.

Потом мы еще слегка вздремнули. Проснулся я от голода и послал Забаву за едой. Вернулась она мигом, вместе с Властой притащив блюдо с горой еще горячих гречишных блинов, кучу плошек с разными заедками да запивку: меда и узвара ягодного.

Власта мылилась остаться, по мордашке девы было видно, что она чувствует жуткую обиду оттого, что выбрали не ее, но Забава безапелляционно отослала подругу.

Есть со мной вместе она сначала наотрез отказалась, пришлось настоять в приказном порядке.

Снедали прямо в постели, попутно пытаясь разговаривать.

– Что там мои делают? – Я как мог продублировал вопрос жестами.

Забава кивнула, показывая, что поняла, наложила в блин сметаны, скрутила его трубочкой, подала мне и только потом ответила:

– Всю ночь гулеванили твои ближники с боярином Старицей да боярином Громом. Ой как гулеванили… так, что попа́дали где сидели. – Девушка хихикнула. – А сейчас похмеляются, но чую, по второму кругу пойдут. Полонянка твоя, варяжка, в себя пришла, лучше ей. А под дверью ошивается… как его… тощий в черной одежке…

Вся речь Забавы сопровождалась активной жестикуляцией, что выглядело очень смешно. Я едва удерживался, чтобы не расхохотаться.

С последним ее словом раздался деликатный стук и голос Августа:

– Ваше сиятельство…

– Пошел вон! Передай всем, что со мной все хорошо. Если кто еще сюда сунется, уши на хрен отрежу! – рявкнул я и подмигнул Забаве, мол, продолжай.

– А княжна твоя, – девушка слегка запнулась, – с Домной Ивановной разговоры разговаривают. И косоглазенький толмач при них, переводит, значит.

– Домна? – коверкая язык, переспросил я.

– Ага, – кивнула Забава, – боярина Старицы жонка. Ну как жонка… не венчанные они, но живут как муж с женой.

– А ты кто? – стоило больших трудов растолковать вопрос, но Забава поняла и принялась объясняться.

Как выяснилось, она была выкупленной холопкой, читай, рабыней, впрочем, как и почти весь женский состав в поместье. Старица выкупал девушек, а потом, по случаю, пристраивал купцам и прочему состоятельному люду в качестве аманаток, а то и жен. Так сказать, устраивал девам судьбу.

Ну что тут скажешь. Вот не верю я, что благодетельство это бескорыстное, но сей факт благородства Старицы отнюдь не умаляет. По большому счету мне дела нет, но все равно приятно, когда человек раскрывается с неожиданной стороны.

Ну что же, пожалуй, я позволю приказчику выгодно пристроить еще одну девицу. В качестве кого? Просто для души. А там посмотрим. Но чуть позже, сначала присмотрюсь к красавице.

Ближе к обеду заявилась Феодора с визитом. Хотел и ее послать, но передумал. Самому интересно из первых уст узнать, как она здесь устроилась.

Федька вплыла в комнату эдакой величавой павой. За ней проследовала Лизетта и та самая Домна, сожительница Старицы. Поближе рассмотрев ее, я чуть не присвистнул завистливо. Нет, ну красавица, хотя и в возрасте. Хотя какой там возраст, до сорока точно не дотягивает. Последним протиснулся Фен. Похоже, Федька полностью узурпировала толмача для своих нужд.

– Как вы, папенька? – Феодора присела в реверансе, стрельнув глазами на Забаву, робко пристроившуюся в уголке рядом с моей кроватью.