Александр Башибузук - Великий посланник [litres]

– Ведь не бросишь меня, правда? Я верная буду. Верная, как собака. Зла и подлости от меня не жди, ибо… полюбила тебя. И буду любить всегда, даже когда гнать меня почнешь…

Я провел ладошкой по ее упругому горячему бедру и ответил на русском языке:

– Все зависит от тебя, девочка. Но зла от меня тоже не жди.

– А я знала, знала! – Забава рассмеялась, уткнувшись носом мне в шею. – Учен ты нашему языку. А знаешь, как догадалась?

– И как?

– А во сне ты по-нашему ругаешься, княже. Ох как ругаешься… Только мудрено, я половину не понимаю.

Я про себя беззлобно чертыхнулся. Вот же черт… Так и палятся разведчики. Мог бы и задуматься. Прямо как в том анекдоте про тухлую рыбу: «А ты себя контролируешь, когда спишь?» Впрочем, не особая тайна, я даже оправдание заранее придумал, мол, кормилица у меня с Руси была. Интересно, разболтала или нет? Не зря же ее мне подсунули.

– Рассказала уже кому?

– Вот те крест! – Девушка подскочила на постели и истово перекрестилась. – Никому!

– А почему?

– Не моя это тайна, а твоя. – Забава смущенно потупилась. – Не приучена наушничать. А еще потому, что люб ты мне… вот…

– Врешь, поди?

– Злой ты, княже, – фыркнула девушка и отвернулась от меня. – Обидел уже. Знаешь, как выпытывали про тебя? Ничего не сказала. Грозились даже сечь, а потом отправить в коровник навоз грести. А я молчала…

– Ладно-ладно, верю. Правильно все сделала. Иначе, сама понимаешь…

– Знаю.

– То-то. Иди сюда…

– Ваня, что ты, срамно же так…

– Глупость.

– Охх… как же ты мне люб, Ванюша! Ой, мамочки-и-и…

Ночь пролетела незаметно. И я ни капельки не жалею, что нашел для себя Забаву. Трудно мужику без бабы для души. Очень трудно.

После недолгих раздумий определил ее в свои личные кастелянши. Вдобавок Феодора взяла над Забавой личное попечительство. Приглянулась ей девушка. Да и я не против, пусть пообтешется, наставница из Федьки знатная. Пока пусть будет так. А дальше посмотрим.

Следующие несколько недель прошли в праздности. Я охотился, пировал, любился с Забавой – в общем, отдыхал душой и телом. Впрочем, о делах тоже не забывал.

Гревинду с оставшимися в живых мурманами вывезли на побережье, пересадили в струг, снабдили провизией и водой, после чего отпустили на все четыре стороны, предварительно взяв клятву никогда больше не посещать эти места.

Перед амнистией я посетил Инге и долго разговаривал с ней. Естественно, друзьями мы не расстались, но враждебности и злости в ней поубавилось. Внешне поубавилось, а как на самом деле, один бог весть. Ладно, что сделано, то сделано, а последует ответка – ну что же, будет законное основание навестить гревинду. И вообще, есть у меня некоторые задумки по поводу Мурманского берега. Но это пока только так, ни к чему не обязывающие мысли вслух.

Обещанные Старицей торговцы прибыли вовремя. Степенные солидные купцы Козьма Прут и Степан Черный, с несколькими помощниками, охраной и прочим людом, на пяти больших стругах. Как выяснилось, они спускались по Двине к морю, скупая товар в местных прибрежных поселениях в обмен на зерно, коего в этих местах была постоянная нехватка. Железо забрали без лишних слов, благо меховой рухляди купчины успели наторговать порядочно и просили еще, обещая взять все, что привезут. Но никаких твердых договоров на будущее я с ними не заключил. Пока рано о чем-то договариваться. Вот выправим торговое соглашение с Москвой, тогда и видно будет.

После того как расторговались окончательно, мои мурмане ушли назад в Биарриц, а я остался только со своей личной дружиной в несколько урезанном составе, одним коггом и его командой. Хватит людей, в любом случае меня в Москву никто с армией не пустит.

Братцу Туку тоже повезло в любви. Ему подсунули как раз ту Дуняшку, мельникову дочку, которую собирались подложить под меня. Девка, скажу я вам, куда там современным секс-бомбам. Скотт даже с лица сошел, настолько она его уматывает. Но доволен, еще бы.

Фиораванти успел облазить все окрестности Холмогор и представил полностью готовый проект речного порта с инфраструктурой и оборонительными сооружениями. Я проверил и всецело одобрил. Место преотличнейшее, так что холмогорскому торговому хабу быть, осталось только урегулировать вопрос с Иваном. Надеюсь, за этим не станет, ни один государь таких возможностей не упустит. Но опять же человек предполагает, а Господь располагает. Посмотрим.

Никаких инцидентов с местными больше не случилось. Что сделали с бывшим старостой и его сыном, я не знаю, во всяком случае никаких прилюдных казней в поселке не было. Не исключаю, что приказчики отписали вышестоящему руководству и ждут указаний, чтобы квалифицировать содеянное как государеву измену либо просто бытовуху. И от этого уже будут плясать. Впрочем, мне плевать, что с уродами будет.

Падре Эухенио очень близко сошелся с местными монахами, его даже допустили в сам монастырь. Думаю, после того как мы доберемся в Москву, ждет его прием у высших православных чинов. А еще, как я недавно узнал, сейчас при новгородском епископе Геннадии обретается в секретарях еще один доминиканец, Вениамин. Получается, неприятие католицизма у православных сильно преувеличено. Вот оно как обернулось, а я все боялся, что от моего падре будут шарахаться как от прокаженного.

Боярин Гром так пока и не опознал Феодору. А если и опознал, то виду не подал. Федька поначалу злилась, но сейчас уже отошла. Что и к лучшему.

Что еще? Отправил вниз к морю две экспедиции из рудознатцев под охраной местных воев и своих дружинников. Официальная версия – картографирование обоих берегов Двины. А неофициальная – поискать в окрестностях полезные ископаемые. Уголь, железо, цветные металлы, пригодный для строительства камень и прочая, и прочая. Увы, ни я, ни Фебус не обладаем точными знаниями о местонахождении природных богатств в этом конкретном районе. Нет, кое-какие сведения все-таки есть, к примеру, о залежах меди с серебром на Онежском берегу и в других местах, но они расположены далеко, поэтому останутся на потом. Хотя кто знает, может, и прямо здесь чего-нить найдут. Все в кассу пойдет.

А сегодня рудознатцы вернулись.

– Ну как? – В знак особого расположения я плеснул в стопку арманьяка и подвинул ее по столу к Уве Хортсману, мастеру из Германии, великому специалисту по руде. Ну… по нынешним меркам, конечно.

Высокий, худой, но еще крепкий старик с орлиным носом почтительно поклонился мне, одним махом опрокинул в себя подношение и проскрипел надтреснутым голосом:

– Кое-что есть, ваше сиятельство.

После чего положил на стол рукописную карту.

– Увы, никаких следов меди и серебра обнаружить не удалось. Зато нашелся свинец. Судя по всему, месторождение очень слабое, но разрабатывать можно. А здесь уголь, прямо на поверхности лежит. Качество среднее. Вот здесь и здесь. Сколько – сказать не могу, надо провести еще изыскания. Есть отличная глина, строительного камня тоже полно. Я на карте отметил все места, ваше сиятельство. А еще мы нашли громадные торфяники.