Александр Башибузук - Великий посланник [litres]

А сам подумал, что вряд ли так поступлю, хотя оба решения напрашиваются сами по себе. Не смогу. Но и без урока не оставлю.

Отдав все распоряжения, вернулся в каюту. Так пакостно, как сегодня, мне давно уже не было. Очень уж неприятно себя чувствуешь, когда обманываешься в людях. И сам в себе – тоже.

Арманьяк пролился в глотку, словно вода. Я даже не почувствовал вкуса. Подождал немного и налил себе вторую стопку.

– Ты бы закусил, княже, – Ванятка подсунул мне кусок балыка на двузубой вилке. – Видать, горюешь о чем-то?

– Есть о чем, есть, Ваньша… – буркнул я. – Иди погуляй пока… – И продублировал слова жестом. – То, что здесь сейчас может случиться, пока не для твоих глаз.

Ваня поклонился и ушел. А вскоре в каюту доставили заказанную конструкцию. Грубо сбитые из брусков «козлы» с кожаными петлями на «ногах» по обе стороны. Ну что же, вполне пригодно, прямо мечта этих… как их там? Ну… которые в кожу рядятся… Черт, уже стал забывать кое-что из прошлой жизни. Впрочем, это и к лучшему. Сойдет девайс. Вот только как я его буду использовать – увы, пока не знаю. Но то, что использую обязательно, – это точно.

Пропустил еще одну стопку, потом еще, но надраться не успел, потому что привезли гревинду.

– Как это понимать, граф?! – Инге гневно тряхнула кандалами на руках, потом заметила «козлы», запнулась и побледнела.

– Не напомните, графиня, какую вы мне давали клятву? – Я прислушался к себе и с удивлением понял, что совершенно спокоен.

– Я ничего не нарушила… – с запинкой ответила норвежка, не спуская глаз со станка посередине каюты.

Я кивнул профосу с его помощником. Инге попыталась сопротивляться, но тщетно и уже через пару минут оказалась надежно пристегнутой к станку в позе, которую поляки называют «козочкой», а русские – гораздо прозаичнее и связывают с ракообразными.

– Подождите, подождите… – В голосе гревинды появились умоляющие нотки. – Зачем, не надо, я и так выполню свои обязательства… пожалуйста…

– Все вон.

Через мгновение в каюте остался только я с норвежкой.

– Граф, ваше сиятельство, Жан… – залепетала графиня. – Выслушайте меня, пожалуйста…

– Сегодня ваши соратники воспользовались оружием, которое вы им тайно передали, и убили нескольких моих людей.

– Но… я это сделала только на тот случай, если вы не выполните свои…

– Наш договор аннулирован.

– Но я не думала, что они…

Я левой рукой задрал подол платья ей на голову, а правой взялся за пряжку на своем поясе.

– Нет, нет, не-э-эт, только не это…

Тяжелый, проклепанный серебряными бляшками ремень из воловьей испанской кожи звякнул окованным концом об пол каюты, потом взвился в воздух и с хлестким шлепком врезался в округлую, крепкую задницу норвежской графини, оставив на ней багровую вспухшую полосу.

Мурманка зашлась в крике, но ремень взмывал и опускался до тех пор, пока белоснежная кожа на ягодицах вся не покрылась синяками, ссадинами и кровоподтеками.

Инге сыпала проклятиями, богохульствовала и выла, как раненая волчица, но к концу процедуры уже только тихонечко скулила, дергаясь всем телом при каждом ударе.

Посчитав, что с экзекуцией хватит, я отшвырнул ремень в сторону, подошел к тазу с водой, тщательно вымыл руки, после чего вернулся к норвежке.

– Из-за вашей глупости, графиня, погибли глупой смертью ваши же люди. Могли умереть и вы. Надеюсь, вы понимаете, что мог сделать с вами любой другой на моем месте?

– Да, ваше сиятельство… – всхлипнула норвежка. – Понимаю… очень хорошо понимаю…

– Хорошо, что понимаете. Следовало бы отдать вас на поругание латникам, но я милостив. Надеюсь, этот урок вы запомните на всю жизнь. Считайте наказание отеческим вразумлением. Но если еще раз встанете у меня на пути, клянусь, так легко не отделаетесь. И не дай господь, мне доложат, что вы опять появились в этих местах. Вы все поняли?

– Да… да, ваше сиятельство… – поспешила ответить Инге. – Да, я все поняла…

– Завтра вас отпустят с остатками дружины. И никогда больше не нарушайте клятв, иначе жизнь ваша может оказаться очень короткой.

– Простите меня, ваше сиятельство… пожалуйста… – заныла норвежка. – Я правда не хотела, чтобы все так закончилось…

– Bog prostit… – зло буркнул я, одернул на ней платье и позвал профоса: – Деррик, ко мне. Справился?

– Да, ваше сиятельство. Как вы приказывали: оскопили и удавили прилюдно. Общим числом восемь человек. Однако местные почему-то не особо заинтересовались зрелищем. Хотя некоторые смотрели до конца.

Инге опять тихонечко завыла, похоже, до нее наконец дошло, на какую смерть она обрекла своих людей.

– Ладно, забирай эту и запри в клетке. И пусть медикус ей задницу смажет чем-нибудь…

Когда мурманку утащили, я неожиданно рассмеялся. С души словно камень упал. Все-таки не сорвался. Хотя, признаюсь, просто выпороть решил лишь в самый последний момент. До этого мысли были совсем про другое. Да, знаю, был бы на моем месте настоящий бастард – норвежку после множественных изнасилований утопили бы в речке, что правильней всего, но я подкидыш, не настоящий, поэтому мне простительно. Цивилизация еще не полностью выветрилась. Черт, наверное, никогда не стану настоящим сыном этого времени. Ладно, пора. Забава небось все жданки съела. Да и я уже соскучился.

– Пусть готовят коней, едем назад.

Ближники приняли мое решение с пониманием. Еще бы, вопли гревинды на весь когг разносились. И вообще, господин лучше знает, как поступать. Правда, Логан, пользуясь правом друга, недовольно бурчал всю дорогу до имения. Вот же скотина! Не иначе думал, что вторым будет пользовать гревинду именно он.

Приказчики, как всегда, светились радушием, но эта радушность смотрелась несколько ненатурально. Неужто из-за прилюдной казни пленников?

За ужином догадка подтвердилась.

– Княже… – Старица как бы невзначай задал вопрос. – А пошто ты приказал полон мучить? Нешто провинились чем перед тобой?

Фен все исправно перевел.

– А того, что они провинились перед вами, – мало?

– Не пристало вою даже над ворогами измываться! – твердо отчеканил Гром. – Хочешь – убей, хочешь – отпусти, право твое, но измываться не моги. Нешто мы бусурмане какие? А у вас, княже, разве по-другому?

– У нас так не принято, княже, – гораздо мягче поддержал его Старица. – А в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Ты смотри… Похвально, похвально, хотя и слишком выспренно. По-всякому на Руси случается, по-всякому. И казнят зверски, и мучают. Зависит от ситуации. Как и везде, впрочем.

– Вы свои слова держите?

– А как иначе? – Старший приказчик удивленно повел бровями.

– На том и стоим! – вторил ему молодой боярин.