Сергей Зеленин - Под прикрытием

– Увы, но таких людей большинство и, заставить их сделать что-то полезное (то есть – быть человеком), может только страх – опасность для их жизни, «потери лица» или положения в обществе… Как только этот «страх» исчезает, большинство человечества – опять возвращается в своё привычное «обезьянье» состояние.

Ефим озадачен – на лицо явное противоречие:

– Так, что же мне делать, чтоб подчинённый мне человек – почаще был человеком и пореже обезьяной?

Многозначительно подняв палец:

– Первым делом, постарайся поменьше на них орать – испуганная макака очень плохой работник…

Ну и так далее – полный расклад.

Не переймёт он передовой стиль науки управления начала 21 века, за один раз – переймёт за второй, пятый, десятый… Буду «долбить» в одну точку, пока не сделаю из Ефимки Анисимова – «самого эффективного менеджера» века двадцатого!

Другая проблема…

Вопреки ожидаемому, Санька да Ванька от меня с военным делом не отстали!

К несчастью для меня у них оказалась отличная память и не по-детски стальные упорство и настойчивость… Они выучили «на зубок» все воинские уставы – что я им дал в начале ремонта «Бразье» и, теперь опять донимали меня – давя на комсомольское сознание:

– Серафим! Ты же учился на командирских курсах? Теперь, давай учи нас.

Приняв «экзамен» по теории я поморщил лоб и нашёл новую откорячку:

– Ребята! Уставы – уставами, а без строевой подготовки в военном деле никак! Не умеешь шагать в ногу – не сможешь воевать.

Брат-Кондрат презрительно фыркнул:

– Муштра…? Это атрибут старой, царской армии – нашей народной она не нужна. В Красной Армии всё держится на классовой сознательности бойцов, а не на дрессировке шкурами-фельдфебелями…

Жестко обрываю:

– Кондрат! Давай, ты сначала в этой Красной Армии послужишь, повоюешь – а потом расскажешь нам, на чём она «держится»… Хорошо?

Под общий смех тот смутился, густо покраснел и больше не совался «поперёк батьки».

Объясняю для всех:

– Строевая подготовка, она же «муштра» или если угодно – «дрессировка», вырабатывает у бойца автоматизм действия по команде в условиях – когда рассуждать ему некогда, или он это сделать не в состоянии из-за психического состояния. Особенно этот «автоматизм» важен в первом бою… Михаил!

Барон с готовностью:

– Слушаю, Серафим.

– Что ты чувствовал, когда в тебя первый раз участвовал в бою?

Тот, как будто об чём-то обыденном, несколько застенчиво признался:

– Сказать по правде – в первом бою я обмочился, лишь услышав звук пуль.

И, зевнул…

Это было сказано таким тоном, что никто даже не засмеялся.

– Какие у тебя были желания…. Ээээ… Кроме желания справить естественные потребности, конечно?

– Убежать куда-нибудь подальше, или спрятаться поглубже – чтоб не нашли.

– И что тебе помешало убежать?

– Фельд… Командир отделения как рявкнет под ухом: «ВСТАТЬ!!! В АТАКУ, ВПЕРЁД!!!», я автоматически соскочил и побежал вперёд – ничего не соображая. Первый бой я вообще не помню – должен признаться!

– ВОТ!!! – с многозначительным видом, подняв указательный палец вверх, – выработанная муштрой привычка подчиняться командиру, помогла Михаилу преодолеть свой страх и возможно спасла его от расстрела по приговору реввоентрибунала.

Санька и Ванька накинулись на меня с удвоенной энергией:

– Так давай, учи нас строевой подготовке!

Довольно настырные ребятишки – должен заметить… Конечно, желание учиться военному делу весьма похвальное – но навряд ли у меня будет достаточно времени, чтоб заниматься с ними регулярно.

Со всей строгостью говорю:

– Строевой подготовкой с новобранцами занимается не ротный командир, а сержан… Младшие командиры. Товарищ Гешефтман!

Тот, скептически этих двоих оглядел с головы до ног:

– Всего двое? Не, ничего не получится – надо хотя бы одно отделение.

Я оглядел ребят, но те красноречиво отвернулись. Лишь Лизавета, приняв с готовностью стойку «смирно», выпятила свои прелестные девичьи грудки… Однако, Мишка наотрез отказался возглавить «женский батальон», мотивируя:

– Вы команду «ложись» неправильно понимаете…

За что под общий смех схлопотал лёгкий подзатыльник от дамы и, мою критику за гендерный расизм.

Тогда я снова к близнецам, с новым заданием:

– Наберёте каждый по отделению – от семи до одиннадцати ребят желающих заниматься военным делом, заставите каждого из них выучить уставы и, тогда товарищ Гешефтман – будет учить вас всех строевой подготовке… Верно, Миша?

Тот, поняв мою «игру», сделал зверское лицо:

– Семь шкур буду драть, как царский фельдфебель!

Надеюсь, хоть счас они от меня отстанут…

Кондрат Конофальский – «Брат-Кондрат», в нашей комсомольской ячейке отвечает за прессу: за выпуск собственной стенгазеты и, за получение, распространение и разъяснение среди комсомольцев и сочувствующих центральных и губернских газет.

Кроме этого и другого всего прочего, он взялся у меня за «идеологию»: читает лекции по марксизму и истории революционного движения, политинформации по внутреннему и внешнеполитическому положению Республики. Разъясняет декреты и постановления Советского правительства. У него определённо имеется некий педагогический дар и способность убеждения, которые – развивать и развивать надо.

Видать мои слова об возможности стать теоретиком «единственно верного учения», крепко запали этому пареньку в душу!

Потихоньку, очень осторожно с ним этим занимаюсь – идеологически «направляя» его в нужную мне сторону… Чтоб, он не был слишком «зашоренным» с этих вопросах и не шибко зацикливался на роли Троцкого и прочих – будущих жертв политических репрессий.

Вообще, время НЭПа – время бесконечных дискуссий по каждому поводу и без них. И мы с Братом-Кондратом – тоже довольно часто дискутировали, спорили…

Естественно, по части «теории марксизма» он соображал лучше всех и без всякого сомнения – даже лучше самого меня. Я, в наших с ним идеологических «баталиях», мог его обыграть – только за счёт лучшей тактики спора, наработанной «практически» прожитыми годами.

Как-то уже после окончания ремонта «Француза», уже довольно поздним вечерком он пришёл ко мне домой и краснея как красна девица – предоставил мне «на суд» свой первый «труд» по теории марксизма, написанный в обычной школьной тетрадке с портретом Бухарина на обложке. При нём внимательно всё прочитал, делая исправления в орфографических и прочих ошибках.

Конечно, наивняк просто дикий!

Однако, вслух сказал ободряюще:

– Очень хорошо – просто свежая струя воздуха в затхлом помещении! Но, тебе надо ещё работать и работать над статьей, Кондрат. Вот в частности в этом месте, ты пишешь… А, надо вот так… А эту мысль надо развить – слегка переделав… А вот это – КЛАСС!!! Однако, требуется ещё работать и работать…