Александр Михайловский - Сопки Маньчжурии

– Сохранялась, Батя, – на мой мысленный вопрос так же мысленно ответила Кобра, – и сейчас я ему не завидую. Виртуальная декапутация может ощущаться ничуть не хуже, чем реальная. Если он в этот момент спал, то пережил сильнейший кошмар, а если бодрствовал, то все эти переживания были у него наяву. Так и до инфаркта недалеко.

– Ну, – мысленно пожал я плечами, – будем надеяться, что обойдется без инфаркта.

– А я надеюсь, что не обойдется, – упрямо подумала Кобра, – а если даже и обойдется, то эту недоработку надо будет исправить. Ну зачем тебе этот упырь, Батя? Ведь он не только борец за права рабочего класса, причем весьма посредственный, но еще ярый русофоб и богоборец, яростно ненавидящий тот народ, за права которого он якобы боролся. Именно поэтому сразу после его победы страна оказалась охвачена жесточайшей Гражданской войной, которая только чудом не стерла ее с карты мира. Это именно Ильич втянул в политический процесс Лейбу Бронштейна, который до того болтался в своих межрайонцах как какашка в проруби. Тебе напомнить, какой крови это стоило впоследствии? Но больше всего я ненавижу этого человека за то, что он разделил единую до того страну границами – и теперь мои родственники на Украине под влиянием пропаганды люто ненавидят родственников в России. Я не отрицаю, что наш с тобой нынешний клиент довел Россию до ручки, а сменившие его демократы по врожденной криворукости развалили все, до чего смогли дотянуться. Но этот факт ничуть не искупает ошибок и преступлений, совершенных человеком с двойной фамилией Ульянов-Ленин. Ведь есть же в партии большевиков люди с вполне приличным анамнезом: Сталин, Дзержинский, Фрунзе, Красин и другие, которые действительно борются за справедливость, а не за то, чтобы разделить, разорвать, уничтожить русский народ. Батя, отдай его мне. Если он выжил в этот раз, я буду являться к нему во сне каждую ночь – для того, чтобы отрубать его голову своей «Дочерью Хаоса»… Колдун он там или нет, но рано или поздно это сведет его в могилу.

Я подумал, вспомнил, как «рассосались» революционные матросы после того как им бросили голову этого деятеля – и согласился. Смерть господина Ульянова от вроде бы естественных причин в настоящий момент останется для этого мира почти незамеченной, но потом, лет через десять-двадцать, приведет просто к тектоническим изменениям в местной политической архитектуре.

– Хорошо, Кобра, – мысленно сказал я, – действуй. Но обещай, что не потащишь этого деятеля к нам – мучить в башне Терпения, как ты в прошлом мире насмерть замучила Омер-пашу. Или, может, вместо тебя послать к нему мисс Зул, чтобы она заездила его до смерти?

– Нужна ему твоя мисс Зул! – немного презрительно хмыкнула Кобра. – Он и собственную жену имеет только от случая к случаю, считая, что любая, даже самая мелкая страсть, будет мешать ему в его борьбе с самодержавием. Мисс Зул необходимо посылать к Бронштейну или Парвусу, не пропускающими ни одной юбки – вот где может получиться красиво и, главное, естественно, ибо неумеренное кобелирование еще никого не доводило до добра.

Вот на этой, вполне оптимистической, ноте мы и договорились. Товарищ Сталин для меня в данном периоде был ключевой фигурой, возможным будущим премьером и вождем важнейшей политической силы, а вот господина Ульянова я с легкостью готов списать в расход, тем более если подтвердятся подозрения, что он является неинициированным злым колдуном, ментальным вампиром, тянущим жизненные силы со всех, кто уверовал в его идеи. Но с этим мы будем детально разбираться потом; нынче же главной целью для нас является Николай Второй и его окружение. Поэтому первым делом я должен был встретиться с реморализованным самодержцем во плоти и сверить часы. Иначе невозможно будет двигаться дальше, особенно если с наступлением утра в Санкт-Петербурге поднимется шум, что из Зимнего Дворца украли царя.

Встреча состоялась у меня в кабинете в Башне Силы, для начала втроем: я, он и отче Александр, как модератор нашей дискуссии. Конечно, Небесный Отец мог бы принять участие в разговоре и через мое восприятие, но тогда бы нарушился баланс договаривающихся сторон. Да и вообще, сам факт присутствия на нашей встрече священника успокаивал моего клиента и настраивал его на деловой и конструктивный лад.

– Итак, – сказал я, внимательно глядя на главного собеседника, – мы должны исходить из того, что в настоящий момент здесь решается не одно лишь будущее находящегося здесь Николая Александровича Романова, и даже не дальнейшую участь возглавляемой им династии. Главным предметом нашей заботы является будущее Российского государства и связанная с ним общая историческая траектория этого мира. Не так ли, Отче?

– Именно так, Сын Мой, – с погромыхивающими нотами в голосе ответил отец Александр, – этот мир находится в точке бифуркации своей истории, и твоя обязанность – развернуть его в правильном направлении.

– Спасибо за комплимент, – кивнул я в ответ, – поднапряжемся и развернем. И хоть мои должностные обязанности подразумевают, что первым делом я должен думать именно о России, благополучие других стран для меня тоже не пустой звук. Если в этом мире станет доминировать Российская Империя, то более-менее прилично станут жить все народы. Если господствовать станут Германия, Франция, Британия или Североамериканские Соединенные Штаты, то жителям этих стран, и то далеко не всем, будет обеспечена райская жизнь, а остальные, в том числе и русские, окунутся в кромешный ад. А это для меня неприемлемо.

– Я это знаю, – погромыхивая голосом, подтвердил отец Александр, – и поэтому не уточняю задачу. В большинстве случаев ты и сам знаешь, что тебе следует делать. Но сейчас время дорого, а посему пора переходить к конкретике…

– Погоди, о Господи! – вдруг взмолился Николай Второй, уже осведомленный о том, кто иногда говорит голосом отца Александра, – прежде чем говорить о конкретном, мне хотелось бы понять, кто он таков, Артанский князь Серегин Сергей Сергеевич, и какую роль он играет в твоих замыслах…

– Артанский князь Серегин, – есть персона в которой сущность человека и сущность архангела существуют нераздельно и неслиянно, – все с тем же громыханием в голосе сказал отец Александр. – Два этих начала существуют вместе, не подавляя одно другое, и в то же время непрерывно взаимодействуя между собой. Как имеющий живое человеческое тело, в небесной «Табели о рангах» он – особа второго ранга; выше него только настоящие архангелы с полным статусом. По должности он – Мой специальный исполнительный агент, и, кроме Нас, над ним стоит только его собственная Совесть, и больше ничего. Личность без Совести была бы неприемлема на такой должности – связанной с жизнями миллионов разумных существ.