Антон Толстых - Тёмная сторона Планеты Икс

— По словам журналистов, вокруг Солнца вращается девятая планета, её вывели из шумерских текстов. Но ведь реалия устарела! Наши потомки сами признались, что то была старая ошибка. Кто-то ошибается, или… Что мне рассказывали… Планета… точнее, другая планета, которую они только что обнаружили… скорее всего, вращается вокруг звезды, по заявлению некоторых астрономов. Ага! Если верить признаниям господина Сержа, на то же время назначен гипотетический конец света, но неизбранные говорят о неверной интерпретации. Избранные и необыкновенные останутся живы?

Дулиттл вытер лоб платком: столь поразительным явился научный метод века, следующего за грядущим. Вычислили, кто конкретно суть избранные и необыкновенные. Стряхнув с пиджака крошки нюхательного табака, профессор с успехом продолжал анализ.

— Должно быть, сбудутся мои амбиции? Ты, Примроуз, не знаешь. Я недавно подумывал, не поучаствовать ли мне в телеэлектропередачах двадцать первого века. Помнишь, как зять крутил барабан у револьвера? В Будущем есть шоу, где тоже крутят барабан, и на нём побывал Пиноккио. Это одно из тех мест, куда бы я пришёл. С великой радостью.

Ответом было молчание.

— Я слышал и другую весть, сын-журналист подтверждает. В двадцать первом веке есть славный телеведущий, зовут его Дмитрий Киселёв. Его коронная фраза: «Вы самое слабое звено!». Сейчас он с успехом адресует эти слова мировому сообществу.

Ответом было мерное дыхание на пороге гостиной. Не дождавшись более обстоятельного ответа, Дулиттл упёрся в подлокотники.

— Господин Серж явно рассчитывал, что я не потрачу много времени на раздумья. Вставайте, ваше благородие, вас ждут великие дела!

Широкое тело с трудом поднялось с уютного кресла. Встав с кресла при вытянутых руках, языковед приступил к великим делам. Но лишь на словах всё бывает просто. Примроуз зацепилась краем своего томагавка за одно из произнесённых слов, и меткий удар рапиры не заставил себя ждать.

— Кто он, Родион Серж? Его называют братом жены нашего праправнука! Ходят слухи, будто Серж изобрёл телепортацию. В придачу к телевидению и остальным сатанинским изобретениям.

— Телевидением они называют телеэлектроскопию. Откуда ты знаешь?

Супруга помрачнела, но призналась после недолгого молчания:

— Продавец газет рассказывал мне те места из газеты, которые вы, дорогой Генри, от меня прячете.

— Ты его подмазала? Я отведу продавца газет в полицию. Но о чём я? Важно не отношение ко вторым половинам, а то, что надобно помочь нашим потомкам. Только бы не забыть глубокоуважаемый ящик. Где носильщик? Я сказал, железнодорожный носильщик.

Если бы Дулиттл избрал нас как сопровождающих, мы бы увидели, как учёный муж (не говоря уже о носильщике с недавним изобретением профессора) перемещался по беспроволочной связи к нашему далёкому будущему, окружённый недоступными звёздами. Лишь одно условие мешало наблюдениям звёзд: непрозрачная кабина окружала каждого пассажира. Благодаря покорителям космоса физики узнали о космических излучениях, но по уверениям господина Сержа, в состоянии беспроволочного перемещения при длительном облучении они негативно влияют на человеческое тело лишь при отсутствии защиты для V. I. P., весьма импозантных персон .

Через двадцать с лишним минут мы увидим, как языковед выходит на пропахшие бензином, но оживлённые улицы Небесной Москвы. Лакированные туфли ступили на Каланчёвскую площадь с её Николаевским, Ярославским и Рязанским вокзалами. Пусть знатоки древней российской столицы увидят в Ярославском вокзале экзотичный внешний вид, но не это здание было целью Дулиттла. Для дальнейшего пути не требовался даже безлошадный извозчик: гостиница «Петербургская» располагалась не чрезмерно недалеко. В одном из окон выделялся нечёсаный силуэт; но кто он есть, до личной встречи мы бы лишь догадывались.

Время сошлось: 12:23. Февральское солнце поднялось насколько возможно вблизи весеннего равноденствия, вид на площадь отражался в глазах и очках Родиона. Из окна «Ленинградской» виднелось инородное тело в старинном пальто и цилиндре, с испугом глядевшее на уличное движение. Это и был Дулиттл (за ним шёл некий помощник с незнакомым ящиком на спине). Ему оставалось добраться до гостиницы, сохранив в целостности и сохранности полный джентльменский набор из рук, ног и головного мозга.

Он пришёл, что дальше? Профессор был плотным, медлительным мужчиной примерно пятидесяти лет, бритым. Хотите деталей? Редеющие волосы явно были не просто чёрные — крашеные. Глаза с неким прищуром, даже с хитринкой. На туловище сюртук. Вальяжный гость поздоровался с Сергеевским и лаконично кивнул Шепарду (зятю, если кто забыл). Елена, в соответствии со старинным этикетом, поклонилась.

— Доброго здоровьица, мадемуазель. Мы виделис 5 с половиной лет назад, а я помню ваш юный облик.

Родион дёрнул головой. Новый гость (на этот раз не агент) медленно повернулся к нему.

— Приветствую вас, господин Серж. Недавно мы осознали, что ваша телетранспортация не в той степени всемогуща.

— Я тоже заметил.

— Замечательно, ваша милость.

Дулиттл сел в кресло «Сержа», без особого интереса взглянув на телевизор, который у современных викторианцев уже применяется. В соответствии с уровнем развития альтернативные телевизоры отнюдь не плоские. И оптико-механические.

— Ваша цивилизация протекает в нашу, словно вода ськвозь гальку. Отдельные чудаки уверяют, что даже ваши машинные игры скоро приспособются к привычным нам ЭВМ.

— Что-то не верится. Компьютеры у вас другие, доисторические.

— Приличная публика, iизволю заметить, обходится без слова compteur. В остальном всецело соглашусь с вашей милостью. Но учтём моральнəй аспект. Взаимодействие информационного века и викторианства упирается в новые проблемы, которые связаны со слабым полом.

— Слабый пол? У нас обычно так не называют.

— Пусть будет «прекраснəй пол». К великому сожалению, суфражистки выучили вашу песню Sister Suffragette.

— Из американского фильма «Мэри Поппинс»? Припоминаю.

— Они распевают эту песню на улицах. Кто-то научил суфражисток петь по-тирольски, что уже совсем по-дурацки. Того и гляди, наглые дамы в издевательство над сильным полом станцуют тверк. Всё из-за тлетворного влияния вашего века.

Родион постучал по лбу. Себе, а не гостю.

— Может, вы лучше выдадите суфражисткам, что они требуют?

— Допустим. Но однажды некоторые из наших современников поддержали ваших революционерок. Не помню, то ли Pussy Riot, то ли Kitty Riot. Они безобразничали в храме.

— А это напрасно, — с едва заметной улыбкой ответил Эраст. — Чем им не угодила Русь? Сейчас узнаю, что скажет Роберт. Говорите же.