Геннадий Марченко - Второй шанс 2

«Воронежские актёры — чудо из чудес: они доказали мне, что область бездарности так же бесконечна, как область таланта и гения. Куда перед ними уроды московской сцены».

Помню, когда впервые прочитал это в интернете, ржал до колик в животе. Интересно, а может, и в самом деле на воронежском театре висит этот лозунг? И в самом ли деле Белинский писал подобное в своих письмах? [3] Судя по найденной автором ссылке, всё же писал: http://dugward.ru/library/belinsky/belinskiy_pisma_k_s_aksakovu.html

С Николая Ивановича Каткова при моём появлении слетела вся серьёзность. Он широко улыбнулся, выскочил из-за стола, протягивая руку, и щёлкнул включателем электрочайника.

— Не знаю, как у тебя, а у меня время есть, сейчас чайку жахнем с сухарями и сушками. Я как зубы вставил, так ни в чём себе не отказываю.

Кабинет при новом хозяине преобразился не так уж и сильно. Исчезли кое-какие мелочи, кое-какие прибавились, типа замены редакторского кресла. На стене появился портрет Лермонтова в ментике лейб-гвардии гусарского полка кисти Заболотского, естественно, репродукция.

— Видишь вот, обживаюсь понемногу, — говорил Катков. — Не чаял на старости лет, что предложат возглавить пензенское отделение Союза писателей. Получается, не без твоей помощи, а то бы этот Бузыкин так и коптил тут небо. Чёртов извращенец! Я вон даже кресло поменял, не смог сесть в то, куда он опускался своей задницей…

Он разлил по стаканам чай, кинув в каждый по щепотке заварки, выставил сахарницу в кусками рафинада, тарелку с сухарями и сушками, кинул в свой стакан три кусочка сахара и принялся размеренно размешивать его ложечкой. Я последовал его примеру.

— Так вот, теперь о твоей книге… Если бы я сидел в этом кресле месяц назад, то в Москву ты поехал бы с рекомендацией председателя отделения, заверенной печатью. Если хочешь, могу написать, но сначала скажи, что у тебя, кстати, с Москвой, есть какой-то результат?

— И ещё какой, — улыбнулся я. — Роман начнёт публиковаться с мартовского номера журнала «Юность». Пока не знаю, на сколько номеров, но тем не менее…

— Ого, мои поздравления! Всё-таки получилось! Молодец Полевой, он точно не прогадал! А потом, как опубликуют, можно ходатайствовать и о принятии тебя в члены Союза писателей. Если бы ты был постарше, мы бы сейчас с тобой это дело отметили.

Катков подмигнул и недвусмысленно покосился на шкаф, в котором, видимо, стояла ёмкость — или даже несколько — с горячительным напитком.

— Договор уже подписал?

— После Нового года поедем с мамой или отцом, я только сегодня с Полевым по межгороду говорил. Ждёт нас в течение января у себя.

— А я ведь «Юность» выписываю, — похвалился Николай Иванович, — так что прочитаю начало твоего романа одним из первых. А что Борис Николаевич, были у него какие-то претензии к тексту?

— По телефону сказал, кое-что хочет поправить, и при личной встрече мы с ним этот вопрос обсудим более детально. Но сразу заявил, что ничего существенно менять в тексте не собирается.

— Дай-то бог… А я, знаешь ли, хочу организовать в Пензе литературный журнал. А то что же получается, город с полумиллионным населением — и без своего журнала. Приходится ездить в Саратов, там вон «Волга» издаётся, но у них и без пензяков немало желающих. А так мы бы, конечно, своих в первую голову публиковали. Имел буквально сегодня утром беседу с Мясниковым, тот мою идею воспринял положительно, попросил рассчитать, во сколько это встанет, и хватит ли мощностей нашей типографии. Так что завтра иду к директору типографии, будем сидеть, высчитывать.

— Название уже придумали? — спросил я, вспомнив о «Суре», которая в моей реальности появилась в начале 1990-х.

— Журналу-то? Есть варианты, но пока об этом говорить рано.

Уже под вечер в промокших зимних ботинках — неожиданно нагрянувшая после вчерашнего морозца плюсовая температура превратила снег в мерзкую кашу — наконец-то добрался до дома. Бати не было, он устроился в какой-то продмаг грузчиком, чтобы не прослыть тунеядцем, да и совесть не позволяла ему дома сидеть. Всё равно ближе к весне опять уедет в свою Черниговку, так что в этом продмаге не задержится.

Проголодался как собака, выудил из холодильника холодные котлеты, поставил на плиту кастрюлю с водой, когда закипела — сыпанул в неё макарон. Через четверть часа высыпал их в дуршлаг, слил воду, положил в тарелку, закопав в макаронную горку котлету, чтобы немного прогрелась. Кетчупа в СССР нет, зато есть «Краснодарский соус», на мой взгляд и вкус, с макаронами идёт ничуть не хуже всех этих «хайнцев» и уж тем более «рикко» с «балтиморами».

Макарон наварил и на маму с папой, а чтобы не склеились — спрыснул подсолнечным маслом. Вскоре появился отец, весёлый и часто помаргивающий, а это означало, что где-то и с кем-то успел принять на грудь. Не иначе в продмаге он не один грузчик, нашёл себе компанию. Впрочем, хорошему аппетиту питие не помешало, схомячил гору макарон с парой котлет под рассказ, как ударно сегодня поработал. После чего, подивившись на гитару: «Купил, что ли? А-а, у друга одолжил…», лёг на диван и с чистой совестью захрапел. Нормально, это, выходит, мне маму идти встречать. Ладно, не развалюсь, жаль только, что придётся снова шлёпать в мокрых ботинках. Они хоть и стояли на батарее на кухне, но высохли бы лишь к утру в лучшем случае. А пока сядем за роман, теперь, похоже, у меня времени на его сочинение будет хоть отбавляй.

К моему удивлению, через пару часов батя проснулся и был почти как огурчик. Но при этом ещё и голодным, наделал себе горку бутербродов и под полулитровую кружку с крепко заваренным чаем их уничтожил. И снова начал рассказывать, как прошёл его день, видно, забыл, что я уже от него это же и выслушивал. Он говорил, а я печатал на машинке, отец периодически вставал за моей спиной, комментируя прочитанное. В конце концов мне это надоело и я попросил его не мешать работать. Батя обиделся и уселся перед телевизором. Но встречать мамку всё же пошёл. А когда все были в сборе, я вкратце передал свой разговор с Полевым.

— В общем, решайте, кто из вас со мной поедет в Москву, — закончил я свой короткий спич.

Отец с матерью переглянулись, потом батя пробормотал что-то типа «Так-то я только на работу устроился, но если надо…», однако мама его прервала:

— Я возьму пару дней в счёт отпуска, так что с Максимом в Москву поеду я.

Отец тут же расслабился, словно с его плеч упала гора. Странно, в Москве он, по его словам, никогда не был, неужели не хочется посмотреть столицу? Наверное, Дальний Восток с его сопками и тайгой ему милее.

— А тебе можно в поезде ездить с твоим ребром? — спросила мама.

— Я с этим ребром на ринге дрался, а уж пару ночей в поезде как-нибудь переживу. Ну что, раз вопрос решили, то я спать, а вы как хотите.