Владимир Тимофеев - Три кварка (1982-2012)

— Эээ…

— Что эээ?! — возвысила голос женщина. — Я вам вчера раз двадцать звонила, так хоть бы трубку подняли! Что у вас за дела такие, что….

— Погодите, погодите, — приподнял руки оторопевший от такого «наезда» Михаил Дмитриевич. — Не надо так нервничать. Всё в порядке, всё…

— Что?! Что в порядке?! Тут такое творится, а вы…

— А что тут может твориться? — удивился Смирнов.

— А то вы не знаете?!

— Не знаю, — честно ответил Михаил Дмитриевич. — Вы мне с утра позвонили, я приехал. Мог бы и вчера приехать, но, увы, вчера у меня телефон спёрли, только сегодня симку восстановил. Так что…

Мужчина развёл руками, всем своим видом показывая, что его вины в пропущенных звонках нет. Как говорится, ни сном, ни духом.

— Ага… теперь это называется телефон… спёрли, — сузив глаза, медленно проговорила женщина. — Ну, хорошо. Ладно. Будем считать, что я вам поверила. Что вы и вправду… не знаете.

— Да, не знаю, — повторил Смирнов и указал жестом на один из имеющихся в вестибюле диванов. — Давайте, Жанна, мы сейчас вот как сделаем. Присядем тут где-нибудь, и вы мне всё спокойно расскажете. Хорошо?

— Ладно. Присядем, — как бы нехотя согласилась Жанна секунд через пять, поняв, что её собеседник и в самом деле не в курсе произошедшего. — Но учтите, Михаил, пока я всё не узнаю про эти ваши… эксперименты, отсюда вы никуда не уйдёте. Понятно?!

— Обязательно расскажу, — улыбнулся Михаил Дмитриевич. — Что знаю, то расскажу. Вы, главное, не волнуйтесь. О’кей?

— Хорошо. Пусть будет о’кей…

Первой о своих проблемах начала рассказывать Жанна:

— Короче, так, Михаил. Во-первых, Андрея через неделю должны перевести в обычную неврологию. И, скорее всего, не сюда, а в одиннадцатую городскую на Двинцев.

— Но…

— Не перебивайте. Это ещё не самое главное. Переводят и переводят. Так даже удобнее, там хоть уход нормальный можно организовать и строгостей меньше.

— А что главное? — осторожно поинтересовался Михаил Дмитриевич.

— Главное то, — отозвалась женщина, — что в среду я звонила Синицыну.

— И?

— И он мне сказал, что вы проводите какие-то опыты, типа, дистанционно воздействуете на Андрея. А ещё сказал, что уже есть положительные результаты и что в пятницу он ещё раз попробует.

— Хм, странно, — пробормотал Смирнов. — На пятницу мы с ним вроде не договаривались.

— Я не знаю, о чем вы там договаривались, — отрезала Жанна, — но вчера я сюда приехала в шесть и до семи всё было нормально… ну, то есть, всё было как обычно, а потом…

— Что? Что потом? — подался вперёд подполковник.

— Потом… я даже не знаю, как это правильно объяснить… в общем, потом Андрей на какой-то момент словно прозрачный стал. Будто призрак какой-то. Я до него даже дотронуться не могла, руки проваливались.

— А что врачи говорят?

— Ничего эти чёртовы эскулапы не говорят, — со злостью ответила женщина. — Прибежали, глянули, сказали, что изменений нет. Толком ничего объяснить не могут, а туда же. Щёки надуют и, что ни спросишь, ответ один. Состояние тяжёлое, но стабильное.

— Так они что, совсем ничего не заметили?

— Совсем. Пока они до палаты добрались, всё в норму пришло.

— Так, может, и впрямь показалось?

— Ничего мне не показалось! — вспыхнула Жанна. — Через десять минут он снова всё то же самое, а потом ещё раз, и ещё, и даже сильнее! Я чуть с ума не сошла! Блин! Да на меня там все как на идиотку смотрели. Думали, чокнулась баба! Крыша у дуры поехала! Вся больница уже, наверное, обсуждает.

— Вся больница? — усомнился Михаил Дмитриевич. — Неужели всё так печально?

Отвечать на эти вопросы Жанна не стала. Только щекой дёрнула, а затем, прикрыв глаза и сцепив пальцы в замок, принялась медленно раскачиваться из стороны в сторону. Видимо, чтобы опять не сорваться и не выплеснуть всю накопившуюся за ночь злость на нынешнего собеседника.

Успокаивалась она примерно минуту. А, успокоившись, с решительным видом повернулась к товарищу подполковнику:

— Я жду, Михаил. Рассказывайте, что у вас за дела с этим охламоном Синицыным. И только попробуйте хоть что-то от меня утаить!

Смирнов почесал за ухом, хмыкнул и ненадолго задумался. «Рассказывать ей всё или не рассказывать? Чёрт знает. А, впрочем… почему бы и нет? Женщина она решительная, всё равно рано или поздно сама до всего докопается. Да и вообще, она ведь Андрею жена, а не просто так погулять вышла. Не стоит её оставлять в неведении. Как-то это нехорошо…»

— Видите ли, Жанна, — «издалека» начал Михаил Дмитриевич. — То, что я вам сейчас расскажу, может показаться вам странным и в чём-то даже нелепым, но…

— Плевать на странности, — усмехнулась женщина. — Вы, Михаил, кота не тяните. Не надо лишних вступлений, давайте сразу к сути переходить. Меньше лирики, больше дела.

— Ну что ж, к делу, так к делу, — не стал спорить Смирнов. — Тогда слушайте и, очень вас прошу, постарайтесь поверить…

Рассказ его (или, скорее, доклад) длился минут пятнадцать. В теорию подполковник не углублялся, поскольку и сам её не очень-то понимал, говорить старался простыми словами, доходчиво и без «псевдонаучных подробностей». Жанна слушала молча, сложив на коленях руки, устремив отрешённый взгляд в одну точку. Просто слушала. Не задавая вопросов и не пытаясь в ходе «доклада» что-нибудь для себя прояснить…

— Вот как-то так, — закончил Михаил Дмитриевич, переводя дух и вытирая вспотевший лоб. — Мы здесь, а Андрей там — в 82-м. В самом себе, прежнем.

Реакция Жанны оказалась совсем не такой, какую он ожидал. Женщина, не глядя на собеседника, поднялась с дивана, поправила наброшенный на плечи халат и, ничего не говоря и не объясняя, двинулась в сторону лечебного отделения. Лишь через пару метров приостановилась на миг и, чуть повернув голову, коротко бросила:

— Дурдом!

Удивлённый Смирнов только и смог, что проводить её взглядом до самых дверей, а затем печально вздохнуть, понимая, что ни в чём он её убедить не сумел. «Жаль. Не поверила».

Раздумья товарища подполковника прервал телефонный звонок. Лежащий в кармане мобильник разродился противной трелью. Звонил Синицын. С домашнего.

— Да… Привет, Шур… Что?! Ограбили?!.. Портфель унесли?!.. В общем, так. Никуда сейчас из дома не выходи, жди меня. Подъеду минут через сорок… Всё. Отбой.

Убрав сотовый, Михаил Дмитриевич досадливо чертыхнулся и скорым шагом направился к выходу из больницы, размышляя на ходу о случившемся и прикидывая, как увязать в единое целое разрозненные пока факты. Ограбление Шуры Синицына, потерю портфеля, одновременные кражи сразу двух телефонов и непонятную «прозрачность» Андрея, о которой Смирнову только что поведала Жанна, любимая женщина его «затерявшегося во времени» друга…