Владимир Тимофеев - Три кварка (1982-2012)

Раздолбай я, короче. Дурень конкретный…

Хотя, с другой стороны, не такой уж я и осел. Никуда от меня моя Лена не денется. Появится обязательно. Да и адрес её с телефоном узнать не проблема. «Исходные данные» у меня есть: понадобится — в справочное бюро обращусь… Впрочем, могу поступить ещё проще. Иваныча поспрошаю или в контору местного СМУ загляну… Хотя, нет, не стоит. Не стоит перед всеми светиться, это дело интимное, касается только двоих…

Вот так, размышляя о «сложностях бытия», я и добрёл до общаги. Настроение отличное. Всё, что запланировал на день, выполнил… Или не всё?.. Ох! Ёлки! Про записку-то я и забыл. Её ж надо Шуре в портфель запихнуть… Совсем, выходит, голову потерял… герой-любовник…

С запиской всё получилось как нельзя лучше. Шурина комната оказалась открыта, а сам он отсутствовал. Видимо, футбол убежал смотреть вместе со всеми. И портфель свой с собой не взял, оставил возле стола, что совсем хорошо — можно спокойно и без лишних глаз организовать пересылку.

Через минуту второе «послание в будущее» заняло своё законное место в портфеле, а я принялся думать «что дальше?». То ли на гитаре пойти побренчать, то ли планы наполеоновские ещё разок «протестировать». Расписать всё на бумаге, найти слабые места, наметить главные направления, определить основных претендентов на… будущую «отбраковку»…

Честно скажу, заниматься планированием мне сейчас не хотелось. Совсем. Любая мысль почему-то сразу на Лену сворачивала. На то, как мы с ней… М-да. Знатно, выходит, она меня зацепила, раз только о ней и думаю. Придётся, видать, к народу идти. В общество, которое сейчас у телевизора собралось, за баталиями футбольными наблюдает. Попробую, короче, одни эмоции другими перешибить. Пусть и не такими сильными, но…

Оба матча Спартака с англичанами я, как ни странно, помнил. Ещё по той, прежней, «допопаданческой» жизни. Очень уж много тогда наши болельщики спорили и ругались. Много копий сломали, пытаясь предугадать исход этого «эпического» противостояния. Что первой встречи, в Москве, что второй, в Лондоне. Слишком там всё вышло… непредсказуемо.

«Ну что же. Пойду постебаюсь немного над мужиками. Авось, не побьют…»

Телевизионная комната располагалась этажом ниже и в настоящий момент забита была под завязку. Человек двадцать (самые предусмотрительные и удачливые) сидели на стульях и пялились в экран единственного на всех телевизора, полтора десятка оккупировали подоконники, а те, кому сидячих мест не досталось, заняли всё оставшееся вдоль стен и проходов пространство. Наиболее «грамотные» примостились на корточках перед стульями, а четверо «самых-самых» вообще — улеглись на пол, упёршись коленями и ступнями в тумбочку с гудящим на ней стареньким «Электроном».

…Заметив поблизости Бурцева и Синицына, протискиваюсь к ним сквозь толпу и с ходу интересуюсь:

— Ну что? Как там наши?

— Сливают ноль два, — цедит сквозь зубы Шурик. — Уроды.

— …Спартаковцы атакуют по правому флангу. Мяч у Сергея Родионова. Навес в штрафную, — доносится из ящика голос Евгения Маслаченко. — О’Лири не достает. Шавло. Удар!.. Да ёрш твою медь!

— А-а-а-а!!! — орут собравшиеся у телевизора. — У! Чтоб тебя! Придурок! Шнурки подтяни!

— …Англичане не торопятся. Вуд тщательно устанавливает мяч на линии вратарской, — продолжает вещать комментатор. — Советуется о чём-то с центральным защитником. Холлинс разбегается. Сильным ударом посылает мяч к центральному кругу. Уайт, Робсон. Наши пытаются перехватить…

— Козлы! — резюмирует кто-то из задних рядов. Остальные поддерживают его одобрительным гулом.

— Фигня, — громко говорю я, перекрывая шум. — Щас забьют.

— Кому? Нам? — глумливо отзываются сразу трое или четверо из болельщиков.

— Если в течение пяти минут наши англичанам не заколотят, всем пива! — нахально заявляю я и складываю на груди руки.

— Где возьмёшь? — тут же вскидываются ещё пятеро или шестеро. — Все точки уже закрыты.

— А у меня два ящика под кроватью.

— Тащи!

— Хрен вам! Пять минут ещё не прошло.

— Ничего! Мы подождём, — хохочут собравшиеся.

Чувствую, что настроение болельщиков начинает потихонечку улучшаться. Пусть наши и проиграются опять в пух и прах, зато пиво можно будет нахаляву попить. Причём, со стопроцентной гарантией — в эти секунды игра у спартачей явно не клеится. Противник контролирует мяч и даже пытается атаковать. Правда, довольно вяло. После дальнего заброса мяч оказывается в руках у Дасаева — на этот раз он сумел перехватить опасную передачу, сняв мяч с головы у Чепмена. Молодец.

— Дасаев рукой вводит мяч в игру. Романцев. Передача на Позднякова, — комментирует Маслаченко. — Опять назад… Гесс. Черенков. Ну, Фёдор! Ну сделай же что-нибудь, как ты умеешь… Гаврилов… Пас на Швецова. В разрез! Серёжа! С ходу! Ну! Ну же!… Фух. Один два.

— Г-о-о-о-л!!! — вопят все, кто сейчас в комнате. — Сереёа!!! Красавец!!! ГОЛ! ГОЛ! ГОЛ! А-а-а-а!!!

Ору вместе со всеми, что, на первый взгляд, кажется удивительным. Знаю ведь точно, чем закончится матч, а всё равно — как пацан радуюсь первому забитому нашими голу.

Кстати, деление на «наших» и «ненаших» в этом времени почти не заметно. В том смысле, что абсолютно не важно, за кого ты болеешь в союзном чемпионате — за «Спартак», за киевлян, за «Зенит», тбилисцев, минское «Динамо», ставшее чемпионом в этом сезоне, или за ЦСКА с «Днепром» и «Шахтёром». Стоит только клубам СССР выйти на международную арену, все «домашние» предпочтения забываются моментально. Фанаты «Динамо» (Киев) переживают за москвичей так, словно на поле не Черенков с Родионовым, а их любимые Блохин, Буряк и Демьяненко. «Спартаковцы» в долгу не остаются — киевляне для них такие же наши. Свои. Родные.

«Давайте, парни. Рвите завтра в хлам этот буржуйский «Грассхопперс», как мы сейчас рвём на британский флаг «Арсенал».

Спустя минуту после забитого Спартаком гола болельщики утихают и вновь начинают следить за игрой.

— Эх! А с пивом мы пролетели, — внезапно раздаётся из дальнего конца помещения.

Все ржут. Ну да, действительно. Хрен с ним, с пивом, главное, что наши не подкачали и шансы, если не на победу, то хотя бы на ничью, уже появились.

— Ну что? Спорим дальше? — сразу несколько голов поворачиваются в мою сторону.

— Запросто, — отвечаю я. — С меня те же два ящика. С вас торт. Один.

— А какой результат? Забьёт кто?

Кажется, парней охватывает азарт.

Пожимаю плечами:

— Кто, кто. Гаврилов забьёт. Дважды. Во втором тайме. Решающий в самом конце.

— Замётано. Готовь пиво, — подтверждают парни условия.

— Торт готовьте.

И опять все хохочут. Потому что не верят пока. Не верят в благоприятный исход матча. Однако вижу — надеются. Надеются на… собственный проигрыш…