Владимир Аренев - Ведьмачьи легенды

Говорил Троян с ухмылкой, как о чём-то необязательном и без малого смешном. И только теперь какие-то колёсики вдруг провернулись, куски мозаики соединились, сделались видны тонкие, почти незаметные струнки, общая картинка вдруг выплыла из туманного небытия не отдельными частями, а во всей своей сложной сопряжённости. Казалось, вот-вот – и он (они!) сумеет ухватить что-то важное настолько, что…

– А ещё не вижу нигде этих сучонков, Борлахов, – сказал вдруг Кроах ас-Сотер и сплюнул себе под ноги.

Сейчас, сказал Ангус эп Эрдилл, а Арцышев аккуратно шевельнул пальцами, фильтруя потоки.

Что ж, давайте сделаем тёмное – светлым.

- Кстати, барон, – произнёс Стрый тоном предельно легкомысленным. – А почему вы не согласись на цену, которую вам предлагали братья?

Удивление Кроаха ас-Сотера было настолько же чистым и незамутнённым, как и охватившая его – мигом позже – ярость.

– Это что ж, ты меня обвиняешь, словно я…

Капитан стражи подался вперёд, но Яггрен Фолли покачал головой и взвесил в ладони топор.

– Вот только не нужно ничего… – начал, глядя между капитаном и господином бароном, словно лесоруб на сосенку: в два ли удара сумеет срубить, или понадобится третий.

Но Ангус эп Эрдилл вдруг сказал (немо, внутрь): не он. Это не он. Это доктор.

Но было, конечно, уже поздно.

– Да ты… – задёргался Кроах ас-Сотер, и ниточка кровавой слюны повисла в бороде.

– И всё же я надеюсь, господин барон, что вы поймёте мои резоны. Знаю, что не простите, но – поймёте.

Темерийцы затащили на заросшее травой подворье последнего из пяти бароновых людей, посланных низом, под противоположную сторону частокола. Из горла солдата торчала, чуть покачиваясь, арбалетная стрела: влево- вправо, словно безумный метроном. Интересно, здесь есть метрономы? Не о том думаю, оборвал он себя (или кого другого? Арцышева? Наверное, Арцышева, ведь откуда о метрономе знать Яггрену Фолли по прозвищу Звоночек?).

Нильф-офицер стоял, заложив ладони за спину, и делал вид, что ему совершенно безразлично, о чём говорят предатель и преданный. И ещё – Стрый чувствовал это очень отчётливо – офицер был взбешён бегством Ангуса эп Эрдилла. Учитывая же, что двое из его «чёрных» были эльфами, Стрый почти видел мороки подозрения, встающие в душе сотника.

Ну и шестеро мёртвых – двое нильфов и четверо кнехтов Белой Розы – нисколько не поднимали его настроения.

– …просто, – продолжал Арнольд ван Галл, словно ничего и не произошло, – просто, и я в этом уверен, только в Нильфгаарде и возможно найти подтверждения моей теории. А если я сумею доказать, что человеческий род прибыл в мир раньше прочих Старших Народов, если теория Двух Волн верна… И мне пообещали: я помогаю с девочкой – они помогают мне.

– Да вертел я твои резоны, – рыкнул Кроах ас- Сотер. – И тебя самого вместе с твоей мамашей-потаскухой, чтоб её и в посмертии пользовали во все те дыры, что и при жизни!

Самым скверным было то, что эльфийского мага Стрый не ощущал. Может, и вправду шальная стрела?

Борлах Косоротый подошёл поближе к барону и отвесил ему пощёчину: тяжело мотнулась кудлатая голова.

– Я ведь говорил тебе, милсдарь барон: нужно соглашаться на предложенную цену.

Повернулся к нильфгаардцу.

– Кончаем?

– Вот же вы, северяне, дикий народец, – покачал тот головой (смешной у них акцент, подумалось Арцышеву сквозь звон в ушах). – К тому же, господин Борлах, вы, кажется, только сегодня жаловались на проблемы в общении с… сами знаете кем. На вашем месте я бы попытался использовать представившуюся возможность более… экономно. Кстати, где она? Полагаю, имело бы смысл привести девочку сюда.

Старший Борлах кивнул одному из своих кнехтов: тот нырнул за уцелевшую стену в глубине форта. «Чёрный» между тем всё смотрел, не отрываясь, на Кроаха ас- Сотера.

- Вы так ничего и не желаете мне сказать, милсдарь барон?

– С тобой, нильф, мне говорить неохота. Мало, что ли, мы вас били да резали?

Сотник склонился к барону.

– Уверяю вас, милсдарь Кроах, это ненадолго. Мы ведь тоже прекрасно понимаем, кто именно оказался в ваших руках. И чем она может стать – и для нас, и для ваших стран.

Интересно, подумалось Стрыю, а он-то что думает о сущности бога? Тьфу ты, откуда вообще эти мысли и эти разговоры в стране, где богов давно и плотно заменила магия? Что за сюжет, почему он завязывается исключительно на новоделы? Да ладно тебе, утешил его Арцышев, палец ведь – на кнопке, если нам повезёт, сдёрнем, хотя бы глазком глянув на то, за чем приходили. Или – если не повезёт, сумрачно проворчал Звоночек (ему досталось крепче прочих: конституция краснолюдов всегда склоняла людей применять чрезмерную силу).

Нильф же повернулся к ним – словно подслушав.

– А вы, милсдари, как оказались в такой компании?

– Да ветром придуло, – произнёс, ухмыляясь окровавленным ртом, Яггрен Фолли. Похоже, нильфгаардцев он не любил почти так же сильно, как и господин барон.

– Краснолюд, якшающийся с эльфом. Не часто такое встретишь. А ещё, знаешь, – произнёс сотник, доверительно склонившись к Звоночку, – братья Борлахи оч-чень желали бы потолковать с тобой наедине.

– Да наедине со мной они и руку себе в ширинку запустить не смогут, поверь, уж я-то знаю. Я их в выгребной яме видывал разок – жалкое зрелище, – осклабился краснолюд снова, и Кроах ас-Сотер грохнул, не сдержавшись, смехом и тут же застонал от боли в сломанных рёбрах.

(Пластичность сим-мира, то, как плотно встраиваются в него перебросившиеся, интрузы в сменной шкурке сим-атрибуции, поражало; но куда более поразительными были выстраиваемые – постфактум, задом наперед – объяснения поступков сим-субъектов: отчаянная жестокость Борлахов при нападении на баронов замок становилась теперь, когда макнувший их в говно Слон превратился в краснолюда с развесёлым прозвищем Звоночек, лишь актом мести тому, кто приветил оскорбителя-нелюдя; то, что было до некоторого предела извинительным для человека, теперь требовало немедленного – и преувеличено жестокого – наказания. Но по-настоящему дёргало то, что двое из них четверых в этом сим-мире со вплетённой в повсед- нев ноткой расизма оказались как раз расовым меньшинством: это-то никак не могло быть случайностью.)

– Вы очень смелы, милсдарь краснолюд, – в свою очередь растянул губы в улыбке нильфгаардский сотник. – Просто нечеловечески смелы.

– Таков уж, видать, удел нас, нелюдей, – быть нечеловечески смелыми.

Эльфы из отряда сотника смотрели на них, не мигая.

Звякнула уздечка лошади. Где-то за обомшелыми стенами закашлялся и смолк, словно поперхнувшись, кнехт Белой Розы – посланный за загадочной «нею». Подул ветерок – неожиданно припахивая гарью, хотя, казалось бы, через столько-то лет после войны…