Станислав Смакотин - Немой пророк

Оставшись в одиночестве, я со скрипом перевариваю новую информацию:

А вот всплыл и Троцкий, тебя тут только не хватало!!! В милой компании Куропаткина и Николая Второго с его дядей… Значит, завтра решил пообщаться? Гляди ты, как зацепило его, а? Но – слово держит, молоток! Только… — я тоскливо смотрю на ворота гаража. — …Только не вовремя ты, Лев Давыдович. На меня самого тут охота, пожалуй, скоро откроется. Так что – гуляй ты лесом со своими диспутами! Не хочу я больше никого убивать, катись оно, это время – в задний привод… Хрен вам, а не диспут! Завтра я просто исчезну – нафиг! Живите тут, как хотите! Хватит с меня смертей!»

С этой мыслью я, с силой дёрнув изящную, как и сам гараж его величества, дверную ручку, прохожу внутрь.

Лёжа на кровати у себя в квартире, мрачно пялясь в черноту занавешенного окна, я пытаюсь осмыслить события прошедшего дня и спрогнозировать день завтрашний. Вернее, уже сегодняшний – часы соседа за стеной только что пробили полночь, оповестив об этой радостной новости весь дом. Честно, не знаю, что там установлен за агрегат у этого старичка, но не удивлюсь, если тот умудрился протащить в квартиру копию Кремлёвских курантов. Или какого-нибудь Биг-Бена – гул ежечасно стоит такой, что постоянно задумываешься о наступлении апокалипсиса… Причём, если в час ночи единожды громыхнуло и вроде бы свободен – спи дальше, то по мере приближения рассвета коварные часы соседа, что естественно, прибавляют количество ударов в арифметической прогрессии. Я в принципе никогда не был жаворонком, однако после нескольких ночёвок в своей квартире начал бодро вскакивать в шесть! Не в силах справиться с психологической пыткой ожидания семи ударов.

Скинув с себя одеяло, предоставив разгорячённое тело прохладе осенней ночи и дежурно матернув соседа-эгоиста, я закрываю глаза.

С автомобилем всё решилось крайне удачно, я бы даже сказал, на удивление: не успели глаза мои со свету привыкнуть к полумраку гаража, как я обнаружил возле себя вытянувшегося поручика. Дежурного, очевидно, по автопарку. Адреналин в моей крови зашкаливал (терять всё равно уже нечего), в голове творился полный раздрай и, не мудрствуя лукаво, я не придумал ничего лучше, чем нагло заявить тому:

— Эм-м-м… Смирнов, флигель-адъютант его величества. Завтра нужна машина… По приказу его императорского величества! — торопливо добавил я, озираясь взглядом хищника на добычу. Обведя глазами всё помещение, я обнаружил там все пять четырёхколёсных экипажей. То, что надо!

«Нет, ну красавцы, хоть и древние как мамонтово «оно»… Лимузин, понятно, для шефа, а я… Я вон тот хочу, с бочкообразным передком!» – взгляд мой упал на самый крайний «мерс». «Куропаткину в самый раз будет – а что? Откидной верх, бибикалка золочёная сбоку примастрячена, ещё какая-то хрень над ней… Сверху висит. Решено – забиваю эту тачку! Если дадут, конечно… Что там дежурный по гаражу, эге-гей?..»

К моему изумлению, поручик, согласно кивнув, немедленно сделал радушный жест рукой. Как принято на Руси указывать на хлеб-соль, кушайте, мол:

— Дежурный по императорскому гаражу поручик Карташов! Какую именно приказали его величество?

— Вон тот синий «Мерседес»! С откидным верхом!

— Сорок лошадиных сил, — с видом умника кивнул поручик. — Развивает скорость до сорока миль! Четыре цилиндра и…

Поручик трындел ещё какие-то характеристики – ему явно было скучно торчать одному в гараже, но я не слушал. Ненавижу таких вот вечных «обсуждателей» автопрома в своём времени: «У этой моща такая, а у этой – такая…» Машина должна надёжно ездить. Точка. И говорить тут больше не о чем! Есть темы поважней.

Бегло оглядев блестящий даже в сумраке синий кузов, я назвал говорливому поручику адрес со временем и был таков. Расписавшись, правда, в журнале за завтрашнюю машину… Удивительно оказалось всё просто – вот что значит, имя монарха! Впрочем, приди я через сто лет с удостоверением советника президента в какую-нибудь нашу авиакомпанию… И затребуй вертолёт, к примеру – без шуток, на полном серьёзе… Дали бы в мгновение ока, уверен! Ничего не изменилось за столетие, моё время – всё та же царская Россия.

Потянувшись до хруста в суставах и набросив одеяло обратно – ночью тут очень сыро и холодно, я начинаю было погружаться в сладкую полудрёму, как вдруг:

«Бам-м-м-м-м-м-м… М-м-м-м… М-м-м… М-м… М!..»

Тело привычно дёргается, стремясь принять сидячее положение. Остатки едва занявшегося сна напрочь улетучиваются, растворяясь в темноте комнаты. Час ночи… Это соревнование «кто кого» с соседскими часами начинает уже порядком надоедать: не успел крепко уснуть за шестьдесят минут, пытайся сделать это следующие шестьдесят… Или – пиши пропало! А как тут уснёшь, если лежишь и только и гадаешь, сколько осталось?!..

Дождавшись, пока эхо от удара окончательно растворится в притихшем доме, я нащупываю на столе портсигар и вытягиваю папиросу. Прошлёпав босыми ногами к окну и чиркнув спичкой, горько затягиваюсь, глядя на одинокий газовый фонарь вдали.

А ведь сегодня у меня последняя ночь тут… В уютном, сытом мирке Царского Села. С немалым жалованием флигель-адъютанта – сто пятьдесят рублей в месяц, здесь это целое состояние! Это как менеджер среднего звена Газпрома в двадцать первом веке, во всяком случае, где-то близко. Плюс казённые харчи, казённое обмундирование… Да и вообще – за время пребывания в прошлом я привык не считать денег, потому что кто-то меня всё время бережно опекал. И даже умудрился накопить немалую сумму – около тысячи ассигнациями… Хотя по мне, если честно, проще кочегаром в теплоцентрали, чем в местных интригах… Знаешь, за что получаешь зарплату, по крайней мере и никто за тобой не носится с наганом…

Глубоко затянувшись, я выпускаю облако дыма в верхний левый угол окна, где в паутине должен сидеть ещё один житель моей квартиры, небольшой паучок. Я его не трогаю, он меня тоже, но пусть мирится с привычками хозяина, раз уж поселился.

Что принесёт новый день? Куропаткин уже в Царском Селе, прибыл. С Еленой Алексеевной мы перекинулись парой слов накоротке – я предупредил, что в девять подъеду к торцевому входу во дворец, пусть будут готовы… Огребся бы, конечно, от Николая за самоуправство с автомобилем, останься я здесь… Однако, на фоне остальных моих прегрешений это – несущественная мелочь. Во дворце всю вторую половину дня царят тишина и спокойствие, после нашего с царём разговора меня никто не трогал и не вызывал. Что, наверное, естественно, но… Но перед бурей ведь тоже – всегда штиль?..

Щелчком я отправляю окурок на улицу. Прочертив в ночи след подобно метеору, тот рассыпается на искры. Неприлично, неэтично, возмутительно, но… Но тут все так делают, и я уже привык!