Сергей Лифанов - Сердце запада

сказали бы, что Саймон чероки. Пожив на Западе, я все еще

оставался несколько наивным в расовых вопросах.

— ... а вот у Джо, возможно, и не спрашивали, — продолжил

Саймон. — Обычный южный джентльмен. Да он людям и говорил, что из Арканзаса. Вообще-то в Уэбберс-Фоллс он редко бывал: что

ему там на плантации сидеть? Любил общество и много

путешествовал. И пароход у него был вместо любимой игрушки.

Он новенький был, пароход этот... в сорок третьем году, когда

семинолов из Нового Орлеана в Форт-Гибсон на нем перевозили —

это один из первых рейсов, а катастрофа в следующем году

случилась.

— А что там произошло? — спросил я.

— А никто не знает. Вышел себе пароход из города Луисвилля и

вдруг взорвался. Негры из команды, кто уцелел, поговаривали: мол, хозяин решил гонки устроить. Там как раз другой пароход

отчалил, «Минерва», и Рич Джо велел в топку бекон кидать вместо

угля, чтобы котлы пожарче нагреть. Но это, знаете ли, негры

говорили, а какие из негров свидетели? А те из джентльменов, кто

выжил, ничего такого не видали.

— Много народу погибло?

— С «Султаной» не сравнится, конечно, — сказал Саймон. —

Человек сто, а точно никто не знает. Тридцать шесть пассажиров и

двадцать негров из команды опознали, а сколько всего на борту

народу было — неизвестно. От Ричи Джо, говорят, только голову

нашли — но вот тут не знаю, правда это или легенды. Я-то в то

время совсем сосунком был, мне бы ничего такого и показывать

не стали...

ГЛАВА 10

После вечерних посиделок вставать пришлось рано: по

расписанию почтовая карета из Миссури приходила в Форт-Смит

утром, а мы с Квинтой планировали встретить Фицджеральда

прямо как он прибудет в город. Думали пройтись пешком, но Боб

Келли-племянник всё равно отправился в город за пивом, и мы

подъехали на его повозке до Третьей улицы. Потом Боб свернул к

пивоварне, а мы сели на террасе ресторана напротив почтамта.

Нам вынесли кофе и пончики, и мы коротали время за почти

бессодержательным разговором, пока наконец на Второй улице

вдали не показалась резво едущая почтовая карета.

Фицджеральд выскочил из кареты первым — не иначе, засиделся.

Потом выбрались две немолодые дамы — я их знал в лицо, потому

что встречал в Форт-Смите, но не знал фамилий. Фицджеральд

галантно помог им спуститься из экипажа. Дам встречали, и они

удалились, обсуждая с встречавшими новости. Затем наконец

вылез Барнетт, очень неловко налегая на палку.

— Нога прямо окостенела, — пожаловался он нам раньше, чем

поздоровался. Фицждеральд между тем распоряжался с багажом.

Квинта жестом подозвал пару негров, и они поволокли саквояж

Фицджеральда и чемодан Барнетта в лучшую городскую

гостиницу «Сент-Чарльз», которая располагалась рядом с тем

рестораном, где мы до того поджидали гостей — и снова сели

поджидать, пока гости после дороги умоются и немного приведут

себя в порядок.

Первым прихромал Барнетт, слегка счистивший с себя дорожную

пыль, сел, старательно пристраивая больную ногу, и заказал

плотный завтрак себе и Фицджеральду. Пару минут спустя

появился и наш миссурийский олигарх, чисто вымытый, причесанный волосок к волоску и безупречно одетый.

— В какую глушь вы забрались, Миллер, — молвил он, принимаясь

за завтрак.

— В этой стране есть места и поглуше, — возразил Квинта, — А тут

река есть и пароходы...

Мы с ним делали вид, что продолжаем пить кофе.

— Пароходы — это практически прошлый век, — заявил

Фицджеральд. — Да и река у вас течет куда-то не туда.

— Юг, Техас, Мексика... и дальше можно распространяться в том

направлении, — сказал Квинта. — Бразилия, Аргентина, Калифорния... Австралия...

— Ты еще скажи — Индия и Китай, Квинтус, — насмешливо

отозвался Фицджеральд. — Что ты там можешь предложить?

Вентиляторы?

— Я, между прочим, продал партию вентиляторов на Кубу, —

возразил Квинта. — А мистер Миллер полагает, что велосипеды

хорошо будут продаваться в Японии.

Барнетт поперхнулся яичницей.

— Мистер Миллер склонен высказывать интересные идеи, —

согласился Фицджеральд.

Я, кажется, слегка покраснел, надеюсь, под загаром это незаметно

было. Про Японию я, конечно, ляпнул Квинте не подумав: в

нашем 1866 году насчет Японии было глуховато. То есть

американские корабли уже намекнули японским правителям, что

надо бы заканчивать с политикой самоизоляции и открывать

порты для иностранных судов, и даже договора о торговле японцы

заключили — не только с США, но и с некоторыми другими

странами, но страна Нихон все еще сопротивлялась открытию как

внутри себя, так и в конфликтах с иностранцами. Так что

предложение торговать там велосипедами выглядело сейчас

довольно эксцентрично.

— Не всегда же там закрыто будет, — проговорил я, будто не видя в

своем предложении ничего странного. — Да они вот-вот

откроются... А народу в Японии много.

— Может быть, может быть, — неопределенно пожал плечами

Фицджеральд.

— Какие планы на сегодня? — спросил Квинта.

— Я полагаю, сейчас ты нам все тут покажешь, — предложил

Фицджеральд, но Барнетт перебил:

— Лично я — спать. Это ты у нас способен выспаться в дилижансе, а я от малейшего толчка просыпался. Нога болит, — объяснил он.

— Врача, может, позвать? — предложил я.

— А что тот врач... — отмахнулся Барнетт. — У меня мазь есть.

— Ну значит, — подвел итог Фицджеральд, — мы с Квинтусом

погуляем по городу, посмотрим, а вы с Барнеттом пока отдыхайте.

Ближе к вечеру соберемся и поговорим.

— Квинтус-то почему? — пробормотал я. — Квинта ведь.

— Да нет, непонятно, почему Квинта? — рассмеялся Фицджеральд.