Сергей Лифанов - Сердце запада

были идеальными — ну не могли быть идеальными самые первые

велосипедные колеса просто по определению! — в моих глазах это

был грандиозный прорыв.

Я тут же кинулся примерять колеса к велосипеду и почти сразу

обнаружил себя в окружении нескольких любопытных носов.

Один из носов был побольше и бронзового цвета: Бивер выспался

и с интересом рассматривал новое колесо. Остальные носы

принадлежали детишкам: Шейн Келли, Эмили, Сильвия и младая

поросль родов Макферсон и деТуар.

Я монтировал колеса, сопровождая свои действия небольшой

лекцией о преимуществах резиновых колес, когда за мной прибыл

наконец извозчик. Однако я отмахнулся: работы оставалось всего

ничего, и, проверив как колесо закреплено, я проверил упругость

камер. Неплохо было бы подкачать, но едва я задумался о

необходимости велосипедного насоса, как Шейн Келли подал мне

приложенный к колесам продолговатый сверток. Святые люди!

Они изобрели насос по приложенному мной невнятному

эскизику... вернее, приспособили какой-то уже изобретенный

насос к переходнику на ниппель.

Что тут скажешь? Я был в какой-то эйфории, и отправился в город

на новых колесах. Сзади на извозчике ехал Бивер и вез чуть не

забытую мной папочку с соглашением.

— Настоящий роудраннер! — крикнул он мне, когда извозчик

наконец догнал меня, остановившегося перед «Сент-Чарльз-

отелем».

— Что такое роудраннер? — поинтересовался Фицджеральд с

веранды ресторана, куда все наши вышли завтракать. — Нет, я

понимаю, бегун... но, наверное, не все понимаю?

— Птица есть такая — в этих краях и дальше на запад.

Мексиканский фазан. Помесь петуха и сороки, — объяснил Бивер.

— Бегает вдоль дорог и обгоняет лошадей.

КАЛИФОРНИЙСКАЯ ЗЕМЛЯНАЯ КУКУШКА, ОНА ЖЕ ПО-

АНГЛИЙСКИ: CHAPARRAL COCK, CHAPARRAL, COCK-OF-THE-DESERT, GROUND-CUCKOO, RUNNING CUCKOO, RACER, LIZARD

BIRD, SNAKE BIRD, SNAKE-KILLER, WAR-BIRD, MEDICINE BIRD, LARGE

ROADRUNNER,

GREATER

ROADRUNNER;

ПО-

ИСПАНСКИ: EL CORREO DEL CAMINO, CORRER DEL PAISANO, EL PAISANO, LA CHURREA (OU CHUREA OU CHURCA), CORRE

CAMINO, TACÓ, ARRIERO, FAISÁN, FAISÁN REAL, FAISÁN

MEXICANO,

CORRECAMINOS

NORTEÑO,

CORRECAMINOS

GRANDE.

РАСПРОСТРАНЕНА

ОТ

КАЛИФОРНИИ

ДО

ЗАПАДНОГО

АРКАНЗАСА. САМАЯ БЫСТРОНОГАЯ ЛЕТАЮЩАЯ ПТИЦА, БЕГАЕТ СО СКОРОСТЬЮ ДО 30 КИЛОМЕТРОВ В ЧАС, И ДА, ЛЮБИТ БЕГАТЬ ПО ДОРОГАМ, А НЕ ПО ЗАРОСЛЯМ, ЧТО В

ОБЩЕМ-ТО, НЕУДИВИТЕЛЬНО

Я запоздало представил Бивера присутствующим.

— Инженер? — переспросил Фицджеральд.

— Учился в Политехническом институте Ренсиллера, —

отрекомендовался Бивер.

Фицджеральд перевел взгляд на меня.

— Только что покинул военную службу и ищет работу, — объяснил

я. — Планировал сегодня поговорить с ним, когда вопрос с

лабораторией будет окончательно улажен.

— Это тот джентльмен, что спроектировал дрезину, — подсказал

Квинта.

— Хорошая штука, — похвалил Фицджеральд.

— Что это вы затеяли, господа? — поинтересовался Бивер, устраиваясь за столом рядом со мной. Официант проворно вынес

нам завтрак, поймав взгляд Квинты.

— Мистер Миллер открывает изобретательскую лабораторию, —

объяснил Фицджеральд. — Вы как относитесь к его выдумкам?

Бивер оглянулся на меня:

— Он прогорит. Хотя поработать с ним было бы интересно.

— А если я буду обеспечивать тыл? — спросил Фицджеральд.

— На каких условиях вы предлагаете работу? — спросил Бивер.

Барнетт вынул из кармана стопку исписанных нервным почерком

листков:

— Вот у меня черновик... — он перелистнул страницы, отыскивая

раздел, касающийся условий работы персонала.

Я потянул поближе свою папку:

— Не слепитесь, — и положил перед ним машинописный текст.

— Пишущая машинка?- воскликнул Фицджеральд. — Уже

работает?

— Да. Осталось немного поработать над пущей технологичностью

и придумать более эстетичный дизайн, но это уже мелочи.

— Велосипед вы оцениваете так же?

— В общих чертах да, — сказал я. — Нужно еще испытать, как

покажет себя в эксплуатации резина — но теперь, по крайней

мере, можно уверенно переводить велосипед из игрушки в

средство передвижения. Вы даже не представляете, как резиновые

колеса влияют на качество езды!

— Почему же, представляю, — возразил Фицджеральд. — Мы

поставили велосипедные колеса на легкий конный экипаж.

Разница ощущается...

В этот день мы подписали наконец соглашение о лаборатории, я

принял на работу Бивера, обсудили, какие варианты велосипедов

стоит разработать в первую очередь: Фицджеральд склонялся к

грузовому трехколесному, я доказывал, что лучше к обычному

велосипеду цеплять тележку... в общем, пошли уже вот такие

рабочие моменты.

Я поднял вопрос об стандартизации и унификации — вопрос

немаловажный про конструировании в серийном производстве.

Куда проще производить много-много одинаковых деталей для

разных изделий, а не для каждого изделия изобретать что-то

оригинальное. И если в области резьбовых соединений в середине

19 века уже кое-что начало налаживаться — в Штатах начал

внедряться стандарт Селлерса на резьбу, и этот стандарт

применялся все шире, то со всем прочим в смысле того, что я

привык называть гостами, дело обстояло гораздо хуже. У каждого

производителя

были

свои

собственные

внутризаводские

стандарты — и это еще в лучшем случае.

Фицджеральд признал, что это важный нюанс, и обещал его

продумать. И уехал вечерней почтовой каретой обратно в

Миссури, оставив у нас Барнетта и забрав с собой Квинту.

ГЛАВА 11

Весь следующий день мы с Бивером приводили в порядок