Сергей Лифанов - Сердце запада

получалась настолько большой, что я не поверил своим

вычислениям: где-то около пяти граммов! Но даже если я и

ошибся на порядок, все равно получалось очень много.

— О-о, — пробормотал я. — Теперь я понимаю, почему там сказано

«если пациент пережил лечение»... Это если его не убьют

холерные вибрионы, то обязательно убьет ртутное отравление или

потеря крови...

— А как лечат холеру у вас? — спросил Норман.

«Антибиотиками!» — подумал, но не сказал я, а вслух промямлил:

— А я знаю? Я же не медик. С обезвоживанием организма как-то

борются! Не ртутью же травить!

— А вот да! — вмешался наконец в разговор Джейк. — И с самом

деле, много ее доктора дают, слишком много. Зубы из-за нее так и

вываливаются, а кожа и прочее мясо гниет! И вообще... у нас вон

генеральный

хирург

на

докторов

ругался:

каломель

не

употребляют, а злоупотребляют. Хотел вообще убрать каломель из

госпитального снабжения.

— И что? — с интересом спросил Николсон.

— Его самого убрали, — закончил рассказ Джейк. — Доктор

Хаммонд, слыхали?

— А я слыхал, его за какие-то злоупотребления сняли, — сказал

Николсон.

— Ага-ага, — с сарказмом отозвался Джейк. — Не ту мебель для

госпиталей покупал, как же, как же! Нет, сэр, его именно из-за

каломели убрали. Такая буча была, целое «Каломельное

восстание».

— Ну, возможно, в чем-то он прав, — допустил Николсон. —

Каломель действительно не так уж хорошо организмом

переносится. И назначать ее при вросших ногтях на ногах или

детям при прорезывании зубов — это, пожалуй, чересчур. Но

сифилис и рак же надо чем-то лечить? Как ваша микробная теория

объясняет рак, мистер Миллер?

— Никак не объясняет, — отмахнулся я.

УИЛЬЯМ АЛЕКСАНДР ХАММОНД (28 АВГУСТА 1828 — 5

ЯНВАРЯ 1900)

— Что вы к нему привязались, доктор, — молвил Норман

меланхолично. — Он же не врач, действительно. Лучше бы

анекдот какой-нибудь медицинский рассказали...

— Знаю я их медицинские анекдоты, — пробормотал я. — Все они

какие-то людоедские.

— Да, есть немного, — неожиданно согласился Николсон. — Но

когда целыми днями варишься в госпитальной жизни, среди этих

увечных и поносных, неминуемо начинаешь смеяться над тем, от

чего нормальным людям скорее жутко. Вроде рассказов о докторе

Листоне.

— А расскажите, — предложил Джемми.

— Доктор Листон жил в Англии и прославился очень быстрыми

ампутациями, — начал Николсон. — А иначе нельзя было: в те

времена еще морфий не изобрели, а без морфия ампутацию

делать... — он замедлился, как будто вспоминал что-то личное, —

... без морфия ампутацию надо делать как можно быстрее. Вот он и

старался: мог отпилить ногу за две с половиной минуты — а это,

знаете ли, очень быстро, я так не смогу. Но при этом вечно с ним

какие-то казусы случались: то пациенту мошонку заодно с ногой

отхватит, то пальцы своему ассистенту... Ассистент помер от

гангрены, пациент с отпиленной ногой помер от гангрены, да еще

зритель, которого Листон нечаянно пилой зацепил, помер от

испуга. Подумал, наверное, что и ему что-нибудь отпилят. Итого

один пациент — три трупа.

— Очень смешно, — трагическим тоном молвил Норман.

— А вот у нас был случай... — вмешался Джейк.

Ему тоже вспоминать было много чего, хоть он в войну был не

доктором, а санитаром, так что в этот вечер мы разных историй

наслушались и про медицину южан, и про медицину северян.

Уходил я спать раньше прочих, еще в детское время, и последнее, что помню, это как Джейк объясняет целиком с ним согласному

Николсону, что самое главное в госпитале — это паровая машина:

— ... это и кипяток, и пар, и машины стиральные крутить... нельзя

без паровой машины, сэр!

ГЛАВА 2

— А в самом деле, господа инженеры, — спросил нас Джейк, когда

мы тихо-мирно завтракали на веранде столовой Шварцев, —

почему вы паровую машину себе не заведете? Мистер

Фицджеральд вам на лабораторию без счета денег выделяет — так

почему вы не пользуетесь?

Бивер поперхнулся яичницей:

— Что нам делать с паровой машиной???

— Во-первых, не без счета, — флегматично проговорил Норман. —

А во-вторых, действительно, что нам делать с паровой машиной?

— Так мастерская же! — с воодушевлением отвечал Джейк. — Я вот

пару станочков присмотрел — отличные станочки. Но без паровой

машины о них думать смысла нет.

— Побойся бога, Джейк, — молвил Норман. — Покупать паровую

машину и эту пару станков — только для того, чтобы мы в месяц

делали по две-три детальки?

— А пар и воду мы Браунам продавать будем, — бесшабашно

отвечал Джейк. — Вот вам и выгода. Можем даже ихнюю

стиральную машину покрутить.

— С их машиной и их насосом прекрасно справляется их осел, —

сказал Норман. — Джейк, не нужна нам паровая машина.

— А я бы от паровой машины не отказался, — проговорил я. — Я

вот подумал: гидроэлектростанцию нам ставить негде. На Пото —

индейцы не разрешат, на ближнем ручье... ой, сколько там воды в

том ручье? Значит, надо как-нибудь по другому динамо крутить.

Можно, конечно, Бивера на педали посадить, и пусть нам

киловатты накручивает, но машина все-таки лучше...

— Что там Бивер должен накручивать? — поинтересовался Бивер.

Я запнулся. Какие могут быть ватты и киловатты? Нету пока еще

такой меры мощности. И, между прочим, ампера еще тоже нет.

Вот вольт есть, и ом есть, так что можно уже о каких-то

измерениях в электромеханике говорить. Только с терминологией

поаккуратнее надо бы...

— Лошадиные силы, — ответил я Биверу и продолжил: — Я

сначала подумывал о приводе от двигателя внутреннего