Сергей Лифанов - Сердце запада

нашей лаборатории, и дом на нем мистер Кейн строит ближе к

дальнему от Пото-авеню краю.

Я после завтрака пошел прогуляться до нашего участка, полюбоваться, как быстро растет дом. Еще пару дней — и можно

заселяться, ура! И не в том дело, что наш Уайрхауз нам надоел, а в

том, что там трем инженерам с чертежными досками тесновато.

Доски хотелось иметь размером побольше, и пространства вокруг

досок побольше... и вообще, что-то мне остро захотелось

изобрести кульман, раз его пока никто не изобрел: чтобы доску

можно было наклонить, как хочется, и чтобы линейки на

складной руке... удобная же вещь, когда надо много чертить...

Я остановился и сделал себе заметку в блокнот: разузнать, не

изобрели ли кульман, а если изобрели, то купить для лаборатории.

Пока я так стоял, к кварталу, на котором одиноко стоял дом

доктора, мимо меня на своем шарабане проехал Кейн и с ним

какая-то молодая женщина.

— Вот, мисс Бауэр, в этом квартале любой участок выбирайте — и

через несколько дней здесь будет ваш домик...

Женщина без особого восторга посмотрела на пустырь, ограниченный колышками, и нерешительно сказала с нездешним

выговором:

— Ну, я не зна-аю...

Кейн красноречиво поднял взор к небу и вздохнул.

— Первый участок вам больше понравился?

— Больше, — согласилась женщина, — но це-ену ж вы загнули...

немилосердную.

— Зато там ближе к городу.

— А нынче брат поехал на тот конец города, к ванбюренской

переправе ближе. И там участки под застройку, говорят, дешевле...

— И я вам даже скажу, почему они вдруг подешевели. Вчера в

газете статью опубликовали о холере, так в городском совете

зашевелились и приняли решение, что холерный карантин

строить ниже Форт-Смита по течению реки — как раз в том

районе. Миазмы там или не миазмы — а холерные пусть дальше от

нашей воды будут.

— И это правильно, мистер Кейн, — встрял я в разговор. — Я как

раз считаю, что холера через воду передается. Прошу прошения, мэм, что вмешался.

— Да ничего, — ответила женщина. — От холерников-то и впрямь

хочется держаться подальше. Мы то хотели дальше на запад ехать, а вот про холеру услышали, решили переждать, пока поветрие

утихнет. Да и вообще смотрим — неплохой городок. Только вот

простору хочется, а у вас тут как-то тесно. Тут, значит, дома будут, там, а вон там на лугу тоже какое-то столпотворение.

— Столпотворения не будет, — лукаво пообещал мистер Кейн. —

Им всем велели переехать к холерному карантину, а на лугу теперь

стоянку запретили.

— То-то я смотрю, что-то там сегодня возбуждение и шевеление...

— промолвил я.

Я попрощался и двинулся к Уайрхаузу.

В ожидании переезда наша инженерная компания работала пока

под навесом у сарая. Больше обсуждали последний номер

«Сайентифик Американ», чем что-то действительно делали.

Настроение было — перелетное, чего уж говорить.

Ну а тут я со своими вопросами о кульмане: еще один повод ничем

не заниматься, только языками почесать. В общем, отвлеклись мы

на обсуждение и пришли к выводу, что вроде бы такого нигде не

видали, а вещь действительно хорошая. В девятнадцатом веке, правда, уже додумались на чертежную доску так называемую

параллельную линейку присобачивать, но лапа с подвижным

транспортиром и линейками — удобнее же. И довольно легко

реализуемо. Мы обсудили подетальнее крепеж противовеса, ролик

под транспортиром, еще кое-что, все это над листом бумаги с

эскизом, потом мимо проехала почтовая карета, нам сбросили

пакет с почтой, и мы про эскиз забыли.

В пакете была посылка от Фицджеральда с новыми образцами

паркезита,

обещание

скоро

прислать

образец

детского

двухколесника и приглашение поучаствовать в четвертьмильной

гонке на скорость, велосипед они предоставят на месте.

Фицджеральд обещал оплатить проезд нашего велосипедиста в

оба конца, намекал, что о событии неплохо бы упомянуть в

местных газетах, но также намекал, чтобы я не отвлекался на всю

эту мишуру, для всего этого должны быть отдельные люди.

На данный момент велосипедистов в Форт-Смите было ровно три

штуки: я, Бивер и малолетний Шейн Келли. Кое-кто еще умел

кататься из ребятни, но вот уверенно на скорости четверть мили

проехать — это только мы трое, пожалуй, были способны. Я

подозревал, что и девочки уже неплохо гоняют, но чтобы

посылать девочек, нужна была компаньонка в сопровождение, да

и нехорошо выставлять девочек против взрослых парней.

Бивер терять неделю на бестолковщину вроде гонок не хотел: это

не столько в том Канзас-сити на велосипеде поездишь, сколько

проездишь в почтовой карете и на поезде по Арканзасу и Миссури.

Ну его нафиг.

Оставался Шейн Келли. Его, строго говоря, тоже следовало бы

посылать с сопровождением, но прежде всего надо было

выяснить, а согласится ли глава семейства на эту авантюру.

— Этот балбес нас всех там опозорит! — высказался глава

семейства семейства, узнав о проблеме. — Это же не человек, а

мешок с неприятностями!

— Победитель гонки получит пятьдесят долларов, — тоном змея-

искусителя говорил Бивер.

— Так это победитель!

Тем не менее, мы нашего салунщика уломали не столько

обещанием приза, как тем соображением, что мальчику неплохо

бы поучаствовать в действительно серьезном мероприятии. Келли

сомневался, правда, в серьезности мероприятия, но мои уверения, что велосипед — машина будущего, и намеки Бивера, что

Фицджеральд — чрезвычайно богатый и влиятельный человек, помогли.

— Опозорит! — вздохнул напоследок наш Келли и отправился к