Борис Батыршин - Следовать новым курсом [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Заодно граф поздравил молодого человека кавалером ордена святого Георгия третьей степени и производством в капитан-лейтенанты. Венечка, понимавший, конечно, что он не будет обойдён отличиями, всё же не ожидал столь обильного золотого дождя. Пожалован был не он один, разумеется – все оставшиеся в живых члены команды «Хотспура» получили кресты, а некоторые и повышения в чинах.

– Кстати, о дворце хедива… – продолжал посланник. – Вы, друг мой, как видите своё будущее?

Остелецкий не вполне уловил, какое отношение сей предмет имеет к нынешней резиденции турецкого посланника, но насторожился. Свои ближайшие перспективы он представлял достаточно определённо, о чём не замедлил сообщить графу.

– На мне возня с подъёмом «Хотспура» и «Инфлексибла» – турки передают оба броненосца нам в качестве законных трофеев. Местные портовые власти обещают содействие, но на деле мух не ловят. Вы же знаете восточную волокиту…

Консул усмехнулся.

– Да уж. Тут, впрочем, как и по всей Османской Империи, действует самый что ни на есть расейский подход: «не подмажешь – не поедешь».

– Только вот подмазывать-то особо нечем. – посетовал Остелецкий. – По линии Адмиралтейства на судоподъёмные работы выделены сущие слёзы. И статьи «на взятки турецким чиновникам» в ведомости, как вы, несомненно, догадываетесь, не предусмотрено. Так что, кручусь пока, а там – как Бог даст. Вот и англичане могут снова заявиться…

– Ну, это вряд ли. – покачал головой Юлдашев. Они вышли на набережную. Слева мелькали факела в руинах зданий, разбитых британскими снарядами, а справа, в темноте, угадывались на мысу серые буханки береговых батарей.

– Эскадра здесь, да и береговые батареи спешно приводят в порядок. А вот англичане, согласно имеющимся у меня сведениям, подмоги не получили. Наоборот, у них собираются забрать то ли один, то ли два броненосца для эскадры Канала!

– Кто там сейчас вместо Бошамп-Сеймура?

– Прочили вице-адмирала Джеймса Драммонда, но тот некстати слёг.

– Кажется, он, командовал Средиземноморским Флотом до Бошамп-Сеймура?

– Он самый. А ещё раньше – был четвёртым лордом Адмиралтейства. Похоже, у Британии намечается нехватка адмиралов.

Остелецкий кивнул. Ирония консула понятна: только на средиземноморском театре Ройял Нэви лишился двух боевых адмиралов, Бошамп-Сеймура и Хорнби, прозябающего сейчас в турецких застенках. Плюс сэр Эстли Купер Ки, покончивший с собой после Свеаборгской катастрофы.

– Ничего, найдут кого-нибудь. Как они говорят – «у королевы много»?

– Вот именно.

– Ну, дай Бог, коли так. Только набега англичан нам сейчас не хватало…

Они помолчали, разглядывая акваторию Александрийской бухты – там, за брекватером лениво курились дымки над трубами броненосцев Хасан-паши.

– Я вот о чём хочу вас спросить, Вениамин Палыч. – заговорил Юлдашев. – Как вы смотрите на то, чтобы на время сменить корабельные палубы на паркеты дипломатических приёмных?

Такого поворота Венечка не ожидал.

– Боюсь, я не совсем понял…

– Ну, ещё бы! – дипломат тонко усмехнулся. – Давайте так: вы сегодня заночуете у нас в консульстве, а завтра детально обо всём и поговорим. Утро – оно и в Египте мудренее.

Египет, Александрия. Утро следующего дня.

– Насколько подробно вы знаете историю Египта, друг мой?

Они сидели в устроенном на итальянский манер дворике консульской резиденции, защищённые от лучей африканского солнца полосатым тентом, и потягивали кофе, закусывая его маленькими коричными булочками. Граф Юлдашев в быту предпочитал «колониальный» стиль.

– Я имею в виду не древнюю, из гимназического курса, с Рамсесом и Клеопатрой, а историю современного Египта. Ту, что началась с приходом к власти в 1757-м году шейха альбаляда Али бея.

Венечка потупился. Его знания в этой области ограничивались курсом истории Морского Училища, да парой книг, наскоро пролистанных по дороге из Петербурга к месту назначения, в Севастополь.

Юлдашев, похоже, иного и не ожидал, а потому продолжал неторопливо, не слишком углубляясь в детали, излагать последовательность событий.

– Али бей сумел приструнить бедуинские племена и янычар, объединил под своей рукой и Верхний и Нижний Египет, и взялся за создание регулярной армии. В 1768-м году он разорвал вассальные отношения с Османской империей, выслал турецкого пашу, наместника султана, и перестал платить дань. А двумя годами спустя сам принял титул султана, провозгласив независимость Египта.

– Что-то такое припоминаю… – оживился молодой человек. Кажется, этот самый Али-бей заключал союз с нашим графом Орловым?

Этот эпизод отложился в Венечкиной памяти вместе с описанием похода Средиземноморской эскадры Григория Орлова.

– Верно. – кивнул консул. – Тогда шла очередная русско-турецкая война, и Али-бей счёл полезным заручиться поддержкой русского флотоводца. И, надо сказать, действовал он весьма успешно: поначалу египтянам удалось завоевать Сирию и даже захватить Дамаск. Но в 1771-м в армии вспыхнул мятеж – главнокомандующий Мухаммад Бей Абу аль-Дахаб, отказавшись воевать с братьями по вере, принял сторону Блистательной Порты, повернул штыки на Каир и выгнал Али-бея из страны. Таким образом, османское правление вернулось в Египет – но лишь до 1789 года, когда на берега Нила явился Наполеон, а вслед за ним, через три года – и англичане…

Юлдашев сделал паузу, чтобы долить собеседнику кофе из изящной серебряной бульотки.

– … в 1805-м году к власти приходит Мухаммад-Паша – эдакий египетский Пётр Первый, реформатор и строитель нового государства. При нём власть османов над этой древней землёй стала сугубо номинальной. Армия, государственное управление и, в некотором роде, сам уклад египетской жизни, были реорганизованы на новый манер. Так, он дал европейское образование своим сыновьям, открывал в Египте школы,типографию, газету. Одним словом, обозначил контуры своего будущего государства, как светского – в той, разумеется, мере, в какой это вообще возможно на мусульманском Востоке.

Возвращаясь к аналогии с Петром Первым – Мухаммад Али при проведении реформ прибегал к крайней жестокости, не брезгуя казнями и тайными убийствами. Так, в 1811-м году он учинил резню мамлюков. Мамлюки, если вы забыли – это военное сословие Египта, рекрутировавшееся, наподобие янычар, из захваченных в плен юношей кавказского и тюркского происхождения – черкесов, кипчаков, грузин и многих других. Только, в отличие от Османской Империи, в Египте мамлюки не раз приходили к власти и начинали вертеть государством на свой манер. В последний раз они проделали этот фокус в конце прошлого века, устроив антитурецкий мятеж. Турки не остались в долгу – в 1806-м году нанесли мятежным мамлюкам поражение, а через пять лет Мухаммад-Али, человек дальновидный и предусмотрительный, решил проблему раз и навсегда, перерезав тысячи четыре мамлюков, причём часть уцелевших сумела бежать в Судан…