Марчин Вольский - Реконкиста

Обнаружили священника индейцы с берегов реки Сан Хуан, заботливо откормили, когда же он полностью пришел в себя, довели до ближайшей миссии. Когда он расспрашивал у своих спасителей про необычный храм, они согласно заявляли, что, похоже, испанца посетили какие-то галлюцинации, поскольку в их округе подобных строений нет. То же самое утверждали и отцы-иезуиты. Тут уже и сам Гомес поверил, что были только сон и иллюзии, возникшие по причине потери сил и голода. Он благодарил Господа за то, что тот оставил ему жизнь и почти сразу забыл о своем приключении.

Резкие головные боли, что стали его мучить приблизительно через три месяца с того приключения, отец Гомес поначалу принимал за проявления болотной лихорадки. Но он верил, что высокогорный климат столицы Мексики быстро вернет ему здоровье. Вот только приступы, вместо того, чтобы ослабеть, лишь усилились. Во время них Педро переставал контролировать свои рефлексы. И он не помнил, что с ним творилось. Сотрясаемый судорогами, он катался по полу ризницы; из его рта катилась пена, сам же он дико вращал глазами. Но потом и эта фаза прошла, и где-то год назад ее заменили сны. Реалистические сны, в ходе которых священника посещали древние боги Теночтитлана и разыгрывали перед ним чудовищные мистерии. Все эти привидения, как живые, походили на образы старинных мексиканских обычаев, которые он сам неоднократно копировал с барельефов святилищ до того, как слуги церкви успели их разбить. Иногда же они казались продолжением картин, которые он сам видел в пирамиде.

– А вот был ли среди них Пернатый Змей, и происходил ли ритуал вырывания сердец? – задал я вопрос.

Педро Гомес отрицательно покачал головой.

– Подобно многим, включая и аравака Мигеля, вы, сеньор, путаете двух ацтекских богов, – сказал священник. Кетцалькоатля или же Пернатого Змея, которого с беспамятных времен в Мексике почитали как бога-основателя, и ужасного Уицилопочтли, прозванного Пером Колибри и отождествляемого с Солнцем. Это именно ему в древние времена приносили в жертву кровь пленников и вырванные у них из груди сердца.

– Ужас, – сказал я, делая вид, будто бы впервые слышу про обычаи ацтеков. – Возможно, отче, вы сможете сказать, зачем они так поступали?

– Даже нынешние потомки ацтеков точно не знают, откуда взялись эти суеверия, впрочем, а у кого я мог это выпытывать, мы же перебили их жрецов, сожгли практически все священные книги… Из того, что мне удалось установить, могу считать, будто бы эти достойные сожаления варвары верили, что населяющие их космос боги постоянно требовали крови. Эта кровь должна была обеспечивать движение небесных сфер, поддерживать существование Солнца, а уж с его помощью – существование вселенной вообще. Потому и требовались постоянные войны, постоянный приток пленников, ну и, естественно, жертв.

– Весьма интересные размышления, но закончите, отец, свой рассказ, – напомнил кардинал.

– Три месяца назад мое состояние вновь ухудшилось. Королевские медики были беспомощны, равно как и туземные шаманы. Случались недели полнейшего спокойствия, после которого приходили все более сильные приступы, сны, сплетенные с конвульсиями. В конце концов, сам архиепископ Мексики приказал мне возвратиться в Испанию, где, как известно, проживают самые славные экзорцисты. Если бы оказалось, что и эти не помогли, я должен был отправиться в паломничество в сам Рим, где мучающие меня силы должны были бы окончательно рассыпаться в прах. В соответствии с этим указанием, я вступил на борт одного из галеонов Серебряного Флота. А потом, – тяжело вздохнул он, – я принудительно очутился в гостях у капитана Фруассарта. Именно там довелось мне пережить самый худший из приступов, поскольку в своих галлюцинациях увидел я совершенно четкий конец современного корабля, я видел моряков, пронзаемых пучками яркого света с небес, и других людей, что падали как мухи под смертоносным дыханием неведомой силы. А потом увидел я и самих нападающих. Как вступали они на палубу, в блестящих доспехах странной формы и ни на что не похожей работы. А самый главный из них имел наброшенный на эти доспехи плащ из перьев. И среди отвратительных звуков дикой музыки, которая раздавалась, хотя оркестра я нигде не видел, этот вождь разрезал груди моряков и вырывал у них оттуда трепещущие сердца. А еще увидел я название этого судна: "Corazon de Jesu"! Понимаете, братья, я видел не сказания или картины далекого прошлого; в своем сне я видел нечто, что разыгрывалось буквально несколько дней назад, неподалеку от меня.

– То есть, отец считает, будто бы какие-то ацтеки напали на судно под названием "Иисусово сердце"? – спросил я.

– Я не знаю, что обо всем этом судить. Всем известно, что от ацтеков не осталось ничего, кроме разрушенных святилищ и клочков людской памяти. Сто двадцать лет тому назад Эрнан Кортес, у которого было всего лишь десять пушек и шестнадцать лошадей, отправился с Кубы на континент. И против него выступала империя, начитывающая более пятидесяти миллионов душ. Он завоевал ее в течение двух лет. Камня на камне не осталось от необыкновенного Теночтитлана, последний же король, Монтесума II, пал в ходе волнений. Остальные опустошения совершили братоубийственные войны индейских племен, привезенные из Старого Света болезни и колониальная политика. Нынешние туземцы верят в Христа и Святую Деву Гваделупскую, они отбросили свои кровавые суеверия. Ацтеков давным-давно уже нет.

– Нет? А кто же тогда совершил нападение?

– Как раз над этим ломали головы мы все, – вмешался Фруассарт. – Нас как-то убеждала версия, что те бедняги с "Корасон", напившись текилы, сами вырвали себе кишки.

– Ну а может, кто-то, с непонятными целями, выдал себя за ацтеков? – предложил я.

– Если бы кто-то себя и выдавал, не поджигал бы корабля с целью затереть следы, – буркнул капитан.

– С выводами, maestro иль Кане, подождем, пока ты не услышишь третье сообщение, – сказал Ришелье и кивнул араваку.

Индеец начал говорить на странном ломаном испанском языке, которого я почти не понимал, но Фруассарт без труда переводил его речь на французский язык. Поначалу рассказ походил на типичную народную байку. Аравак утверждал, что вот уже какое-то время среди туземцев, живущих по берегам Карибского моря, усилились слухи о скором возвращении требующих крови старых богов.

– И возвратятся Сыновья Солнца на поднебесных повозках, – шептал он древнее пророчество, – и руки их станут метать огонь, глаза их станут ссылать смерть, дыхание же их будет приносить мор.

Я поглядел на кардинала, все так же мало что понимая.

– Весьма похоже звучали предсказания, предшествующие высадке Кортеса, – пояснил Педро Гомес. – Вроде как, за два года перед прибытием моих земляков к берегам Мексики, на небе объявлялся огненный колос, наверняка – комета, вызывая вполне понятную панику. Впоследствии, вроде как сам по себе сгорел Дом Власти, святилище Уицилопочтли, и горели, якобы, даже камни, несмотря на то, что их поливали водой. Другие пророчества говорили об огне с неба, кипящей воде в море, а так же странной птице, у которой на голове имелось вроде как зеркало, сквозь которое можно было видеть вблизи звезды и все Созвездие Быка с появляющимися из него огням. Предания дополнялись еще предсказаниями о плавающих по воде змеях и людях с белыми телами и светлыми волосами, способных метать молнии.