Марчин Вольский - Реконкиста

Мы распределили посты, и я тут же заснул. Но долго поспать мне не удалось. Около восьми утра меня привел в себя шепот Лино, который как раз заступил на охрану.

– Старик, ты обязан это увидеть..

Я выглянул из-за камня и остолбенел. Километрах в семи или десяти перед нами, среди слабоскладчатого плоскогорья высилась огромная гора с характерной формой давно погасшего вулкана. Конус шириной в несколько километров частично прикрывали облака, кое-где у вершины были видны белые клочья снега. Но, в отличие от пологих склонов Везувия, стены массива казались невероятно крутыми, практически вертикальными, одним своим видом отпугивающими вероятных любителей скалолазания. В соответствии с описанием Альваро, единственная дорога, ведущая к населенной внутренней части кратера, шла через перевал с северной стороны, и тщательно контролировалась хозяевами.

Тем временем рука Лино опустилась ниже, показывая на узкую полосу зелени, вьющуюся у подножия гиганта.

– А вот и река!

Время, оставшееся до темноты, мы использовали на то, чтобы отдохнуть перед ждущими нас усилиями, а так же на проведение стратегических совещаний. С Фруассартом и Фушероном еще раз мы проанализировали записки Альваро из Монтеррея, копируя для каждого план Тайного Города с такими стратегическими точками как Пруд Аллигаторов, Священная Пирамида, Луг Гейзеров, место взлета и посадки летающих аппаратов, а так же дома ацтекских сановников, расположенные на северном Дворцовом Склоне. Перед самым вечером, собравшись все вместе, м начали обсуждать самые различные варианты наших начинаний.

– А не оставил ли отец Гомес каких-либо указаний, как нам действовать после того, когда мы доберемся до Тайного Города? – обратился я к доктору, бывшего свидетелем последних минут Педро.

Амбруаз де Лис беспомощно разложил руки.

– Нет. И я даже не знаю – почему так. Возможно, он не успел.

– А может, он, просто, уже ничего не видел в своих видениях, – предложил Фруассарт.

– А не считаете ли вы, благородные господа, что, обнаружив этот дневник, мы уже реализовали большую часть наших предположений, – отозвался Ансельмо. – Мы уже знаем, кем являются наши враги, каковы их намерения, какими силами они располагают. Возможное проникновение к ним в город, прибавлю, что весьма рискованно, в особой степени уже имеющиеся у нас знания не увеличит. Если же сейчас мы пропадем там окончательно, то и все наши предыдущие достижения пропадут впустую.

– А я считаю, что наша задача по спасению цивилизации требует проведения большего числа попыток сбора информации, – упрекнул его Павоне.

– Что вы под этим понимаете? – спросил Фруассарт.

– Я думаю о небольшой диверсии, – ответил тот. – Чтобы хоть немного выровнять шансы, нужно серьезно навредить гадам! Похитить их вождя, уничтожить центральный компьютер, если у них такой имеется. Ну а когда удастся, свистнуть какую-нибудь из летающих тарелок и смыться на ней домой.

– Но это же чистейшей воды безумие! – охнул Ансельмо.

В глубине души я признавал его правоту, но, будучи командиром, не мог показать этого.

– Но как бы мы могли туда попасть? – Фушерон перешел к конкретным деталям, не обращая внимания на стоны моего consigliore .

Они наверняка приготовлены к визиту непрошеных гостей.

– Альваро оставил замечательный план. Мы войдем по руслу подземной реки, – у Лино не было ни малейших сомнений.

– Но ведь это же было бы самоубийством! – мой толстый ученик схватился за голову.

– Раз самому Альваро удалось выбраться этим путем из города, – неожиданно поддержал Лино де Лис, – то и нашей группе, имеющей веревки и парочку водонепроницаемых фонарей, должно удастся туда пройти.

– Я не справлюсь, – признал мой слуга с небывалой откровенностью. – Я не умею хорошо плавать, к тому же – страдаю клаустрофобией. Я бы только помешал вашей экспедиции, а вот оставшись здесь, я мог бы присмотреть за лошадями и прикрыть тылы.

– Тогда оставайся, – спокойно сказал я. – Спрятавшись среди скал, станешь ожидать нашего возвращения, если же нам не удастся вернуться в течение недели, попытаешься добраться до людских поселений вместе с дневником испанца и моими записками. Зная твое хитроумие, я надеюсь, что тебе удастся добраться до Европы и представить синьору Ришелье или, если не застанешь его в живых, синьору Мазарини, отчет по тому, что нам удалось узнать.

– Так что же, я должен буду остаться совершенно один в этой пустыне? – обеспокоился тот.

– Я считаю, что вместе с ним должна остаться мадемуазель Катони, – сказал капитан Гаспар Фруассарт. – Считаю, что ожидающие нас труды, многократно превышают силы даже такой храброй женщины.

Мне казалось, что высказанное предложение встретится с жарким протестом Лауры, но, к моему удивлению, девушка кивнула.

– Я буду ждать, – сообщила она с легким разочарованием.

На том мы и постановили. Договорились на том, что Ансельмо с Лаурой должны будут ждать нас десять дней, а потом уходить.

– Только не плач, – обратился я девушке, видя слезы, накапливающиеся в ее глазах. – Представь, что все, происходящее вокруг нас, это всего лишь сон, иногда красивым, иногда – страшным, но когда мы проснемся, то даже не будем его помнить.

Тогда она судорожно прижалась ко мне.

– Обещай мне, Альфредо, поклянись, что вернешься, я очень прошу тебя. Мы… То есть, я… Даже не знаю, что стану делать без тебя.

– Я сделаю все, что только в человеческих силах, чтобы вернуться, – сказал я в соответствии со всеми самыми откровенными желаниями.

– Все?

– Все.

– В таком случае, может ли капитан исполнить сейчас же мою просьбу? – Лаура подошла к Фруассарту. – Я бы хотела, месье, чтобы ты соединил нас узами брака.

– Прямо сейчас? – удивился Гаспар. – У капитана без судна таких полномочий нет.

– Я не хочу, чтобы ты делал это как капитан, сделай это как священник.

Сказав это, Лаура достала из узелка столу и молитвенник отца Педро.

– Вот уже тридцать лет я не священник, – глухим голосом произнес старый пират. – Я сволочь и многократный убийца.

– Но ведь никто не освободил тебя от данных тобою обетов, Гаспар, – не уступала Лаура.

Большинство из членов экспедиции, которые ничего не знали о тайнах старого корсара, прислушивалась к беседе, раскрыв рты.

– Я… Я не могу… – Фруассарт упустил столу на землю.

И в этот момент отозвался Эбен, который до сей поры редко когда публично брал голос:

– Сделай это, капитан, если не ради них, то ради той, которой я не знаю, но имя которой ты не раз выкрикивал во сне – ради Агнес.

Вся кровь сошла с лица Фруассарта. Внезапно он пошатнулся, словно зверь, пораженный стрелой в самое сердце. Мне казалось, что вот прямо сейчас он схватит саблю и на наших глазах разрубит негра. Но нет. Упал на колени, поднял столу, поцеловал ее, надел себе на шею.