Сергей Лифанов - Держи на Запад!

Мультик был черно-белый и простейший по рисовке. Сначала зрители увидели черный овальчик. Потом из овальчика наполовину вылез червяк.

— Змея! — выдохнул Фокс.

— Червяк, — поправил я.

Червяк покрутил головой в разные стороны и вылез полностью, явив собой что-то вроде коротенькой синусоиды. Из-за края экрана пришла птичка, склевала червя и ушла за другой край экрана. Птичкой я гордился – она была пределом моих художественных способностей.

Зэ, как говорится, энд.

— Еще! — азартно сказал Дуглас. — Можно?

Я взялся за другую ручку и прокрутил мультик обратно. Птичка, пятясь, появилась из-за края экрана, выблевала червяка и ушла. Червяк наполовину залез в норку, покрутил головой, как бы говоря: «ну и дела!» и побыстрее смылся.

Норман смотрел не на экран, а на проектор.

— Незамкнутая лента… — пробормотал он. — Ты же что-то такое говорил на первой лекции!

— Да он много чего наговорил на первой лекции, — проворчал Джейк, — только про фотографии.

— Вот когда научимся печатать фотографии на прозрачной пленке, тогда и будет то, про что я говорил на первой лекции, — пообещал я. — А пока – только так.

Я прокрутил мультик еще несколько раз, а потом пленка порвалась.

— Можно склеить? — спросила меня мисс Мелори.

— Можно, — согласился я. — Но оно снова будет рваться. Надо что-то придумать, чтобы пленка была прочнее.

— Длиннее представление можно сделать? — спросил Джейк. — А то раз-два и кончилось!

— Можно и длиннее, только меня рисовать не заставляйте.

— Я умею рисовать, — несмело сказала мисс Мелори.

— Вот и отлично. К вашему возвращению, — сказал я ребятам, — мы попробуем сделать представление подлиннее.

— Патент не забудь взять, — напомнил Норман. — Эта штука с большим потенциалом.

— Ты думаешь, такое еще не патентовали? — спросил я с сомнением. — Потенциал-то большой, не спорю, но не может же быть, чтобы я первый додумался. Простейшая же вещь!

— Про аппарат не знаю, а незамкнутую ленту для оптических иллюзий вряд ли кто патентовал, — сказал Норман.

— У меня денег не хватит, на все патенты оформлять, — возразил я.

А Норман взял и выписал мне чек. Насколько я понимаю, на большую часть того, что у него было накоплено.

— Потом как-нибудь вернешь.

— Спасибо! — выдохнул я.

Однако Норман не хотел слушать мои благодарности.

— Между прочим, нам завтра в дорогу, — напомнил он собравшимся. — Все собрались?..

И хотя нерешенных вопросов до того вроде как не было, все потянулись проверять, готовы ли они в дорогу.

Утром два фургона, на парусине которых лично мною через трафарет было написано «Вестерн Континентал – телеграф – ОКЛАХОМА» отправились в дорогу – но не на запад, к речке Пото, как казалось бы логично, а наоборот, на северо-восток, к переправе на Ван-Бюрен. Линию до Форт-Гибсона решено было вести не от Форт-Смита, а от Файетвилля, городка к северу от Ван-Бюрена, поэтому и получилось так, что вместо того, чтобы отправиться на Индейскую территорию, ребята сперва от нее начали удаляться. Из-за этого и рабочих собирали не на Пото-авеню, а у постоялого двора, ближайшего к ван-бюренскому парому. Там фургонов прибавится, и они займут паром надолго.

— Что это за слово такое – оклахома? — спросил Дуглас, когда все мы, проводив ребят, сели завтракать.

— Ну… — неопределенно ответил я, — мне вот почему-то не нравится название «Индейская территория». И длинно, и неконкретно.

— Ага, — покивал Дуглас. — Давай еще и Арканзас переименуем. И Миссисипи.

— Зачем? Они-то как раз конкретно названы – не перепутаешь. А вот почему здесь – Индейская территория, а какая-нибудь Дакота – это не индейская территория? Там же этих индейцев – полно!

— И от кого ты это слово услышал? — поинтересовался Дуглас.

— Ну… — затруднился я, — …от кого-то услышал.

— Такое ощущение, что вы мистера Миллера допрашиваете, мистер Маклауд, — вмешалась мисс Мелори.

— Да что вы, — белозубо улыбнулся Дуглас. — Это я так… пробую постичь логику нашего изобретателя. Это у тебя профессиональное или национальное? — спросил он меня.

— Сложный конгломерат, — хмуро ответил я.

— Зря ты не пишешь романов, — сказал Дуглас. — Прославился бы.

— Я неграмотный, — буркнул я и встал из-за стола.

— Обиделся, что ли?

— Да нет, — обернулся я. — Просто чувствую себя по-дурацки. Ребята работать выехали, а я остался… не пришей собаке хвост.

— Это – не работа для предприимчивого человека, — заявил Дуглас. — От твоих изобретений больше толку будет, чем от такой работы. Всякий может провода через прерии тянуть.

— Во-первых, не всякий, — возразил я. — Ты вот вряд ли возьмешься. А во-вторых, эта работа меня все эти месяцы кормила. А кто меня теперь кормить будет? У меня сейчас чувство, что я сменил должность техника в большой компании на место городского сумасшедшего. Эмметт Браун чертов! — буркнул я и хлопнул дверью.

Я прогулялся по Пото-авеню и каким-то образом приземлился на скамейку под навесом у нового салуна.

Джо, старший племянник Келли, поставил передо мною кружку пива и пододвинул блюдо с нарезанным копченым мясом. Я на мясо посмотрел без особого аппетита: оно было густо просолено, и от него сильно хотелось пить. Собственно, для того в салунах и заведена бесплатная закуска.

— Арахису лучше дай, — попросил я. — Он у тебя есть, я видал.

— Так то же для негров, — удивился Джо.

— И что, белым нельзя?

Джо поставил передо мной тарелку с орехами.

— Вроде не голодаем, — немного обиженно проворчал он.

— Я просто люблю орехи, — примирительно сказал я.

— Ну не такие же!

— И эти сойдут.

Засиживаться с пивом я все равно не стал, вернулся к себе на второй этаж и занялся разбором эскизов – это дрянь, бестолковщина, выкинуть, и это, а вот это – это надо подумать…

У себя в комнате мирно поскрипывал пером Дуглас, кропая очередную нетленку. Через часок он сделал перерыв и заглянул ко мне, разминая пальцы в стиле «мы писали, мы писали, наши пальчики устали». Я как раз увлеченно листал подборку «Сайентифик американ»: ведь видел же!.. видел же что-то такое… идиот, что же я закладку там не сделал?.. кто знал, что это мне понадобится!

— А кстати, в каком году ты родился? — небрежно, как о пустяке, спросил Дуглас.

Я на полном автомате ответил:

— В тысяча девятьсот… — и осекся. Поднял голову и посмотрел на Дугласа: – В тысяча восемьсот…

— В тысяча девятьсот, — уверенно сказал Дуглас.

— Ты с ума сошел? — спросил я.

Дуглас, ухмыльнувшись, покачал головой:

— Неа, не сошел.

— Ты только подумай, о чем ты говоришь, — мягко, как с тяжелобольным на голову, заговорил я. — Какой у нас сейчас год? Тысяча восемьсот шестьдесят шестой. Как я могу родиться в году, который еще не наступил?